Поиграем в ладушки?

Учился он без особых проблем, успевая на «отлично» по всем предметам, кроме физкультуры. Теоретически Коле нравился спорт. Но после того как он трижды за урок повалил коня, через которого пытался перепрыгнуть, физрук составил для него индивидуальную программу занятий. Программа по большей части состояла из общеукрепляющего сидения на скамье около раздевалки. Успехи воспитанника преподаватель раз и навсегда оценил на железную тройку. Коля доверчиво улыбнулся и принял это, как должное.

К старшим классам у него появилось новое имя – Гений. Это случилось после того, как Коля раскопал в кабинете физики старый осциллограф, который почти совсем не работал, и сделал из него… осциллограф, который не работал совсем. Однако этот поступок почему-то необычайно возвысил его как в глазах одноклассников, так и в глазах учителей. За Колей безоговорочно признали технический талант. Будущее было определено. Коля-Гений послушал старших и поступил в политех.

Из политеха он вышел с дипломом инженера-проектировщика и женой Ирочкой. Ирочка являлась дочерью подруги маминой сослуживицы. По словам мамы, она была «ребенком хороших родителей, а это уже полдела». Среди других характеристик указывалось, что невеста умна, трудолюбива, скромна и даже застенчива, хоть и не блещет красотой. Гений снова доверчиво улыбнулся и еще раз послушал старших. На этот раз зря. Ирочка действительно не блистала красотой. Но вместо ума, трудолюбия и скромности в первые же недели супружеской жизни явила мужу истеричность, стервозность и патологическую страсть к телесериалам.

Отдав невесте руку и сердце, Коля и думать не мог, как скоро он получит упреки в безрукости и бессердечии. Он пытался быть хорошим. Когда жена ругала его за то, что он за все выходные палец о палец не ударил, Гений поднимался с дивана и обстоятельно ударял палец о палец: вдумчиво выносил мусор или, к примеру, брал веник и дочиста подметал середину комнаты. Но Ирочке было мало.

Постепенно Коля понял, что фраза Ирочки: «Я не желаю с тобой разговаривать!» вовсе не означает, что жена и впрямь не будет говорить, а значит лишь то, что она не будет слушать. Впрочем, горе-Гений не унывал. На время любимых телесериалов Ирочка делала передышки в воспитании мужа. А сериалов по телевизору показывали много.

Все так и шло – ни шатко, ни валко, но однажды оказалось, что Ирочка несчастна в любви. Видите ли, в брак с Колей она вступила под давлением родителей, однако сердце ее уже долгие годы принадлежит другому. Кажется, какому-то Игорю или Славе – Коля так и не разобрался. Естественно, виноват в этом оказался он, треклятый Коля, насильно связавший ее узами брака и вырвавший из ее уст обещание, которое она должна была дать не ему. Ежедневно Коля слушал слезные монологи о том, как загубил Ирочкину молодость, и виновато улыбался.

В конце концов, Ирочка побывала в объятиях Игоря (или, может быть, Славы). Об этом она по большому секрету рассказала подруге, подруга передала маме, мама сообщила сослуживице, та понесла известие родительнице Коли, и эта последняя, наконец, заливаясь слезами, огорошила информацией родное чадо самолично.

Слушая новости, Коля-Гений лишь доверчиво улыбался. Как ни странно, инициатива развода принадлежала мужу (зато звуковое оформление процесса целиком и полностью досталось жене). Когда все закончилось, Гений вернулся жить к маме. Мама со слезами смотрела на свое дитя. Сын похудел и переменился. Он ходил по квартире из угла в угол и будто прислушивался к чему-то. Вокруг было непривычно тихо, а внутри – очень больно. Потом он купил бутылку портвейна и попробовал впервые в жизни напиться, но помешала тошнота. Коля вылил портвейн в раковину и начал взрослеть.

***

– Спрошу обычно: «Что вы делаете сегодня вечером?» Нет! Это ужасно пошло! Лучше напрямую спросить, может ли она уделить мне хотя бы час? Но вдруг у нее будут планы, которые нельзя изменить? Господи, сколько слов понапридумывали, а для самых нужных случаев – есть лишь какие-то две-три жалкие затертые фразы!

Николай страдал около выпечки. Ольга, облокотившись на прилавок, искоса наблюдала эти муки, ясно написанные на носатом лице.

– Похоже, тюфяк и рохля, – думала она. – Хотя видно, что не злой… Представительный. Судя по галстуку, из наших, ваксовских. Может быть, даже начальник какой-нибудь. Хотя пойми их, этих оранжево-серых! Вон грузчик из рыбного отдела тоже где-то достал корпоративный галстук и носит между сменами…

– Может быть, спросить, любит ли она литературу? А что если она ответит, что не любит? – терзался Капитан, постепенно приближаясь к весам, у которых стояла Ольга. – Нужно что-то простое, но бьющее в цель. Можно позвать в кино. Сказать, что билеты пропадают. Если согласится – сбегать и купить… Пожалуй, так и поступлю.