Пойма

Дом находился на самой окраине городка, за ним начиналась роща, и в общем-то ничего примечательного в нём не было. Двухкомнатная серая хибарка, крытая проржавевшей жестью и окружённая амбровыми деревьями: одно из них так протянуло ветку, что та загнула вверх угол жестяной крыши, как будто дерево хотело её сорвать да посмотреть, что там под ней происходит. Крыльцо местами подгнило, кое-где сквозь дерево проглядывала голая почва. Вся земля вокруг дома была усыпана шаровидными амбровыми плодами.

Папина машина стояла на задворках, неподалёку от нужника. Водительская дверь была чуть приоткрыта. Прислонившись к одному из деревьев, стояли дощатые боковые борта — ими Сесиль иногда обшивал кузов грузовичка, а рядом на нескольких кирпичах — чтобы не прогнила — покоилась его рыбацкая лодка.

Я привязал Салли к дереву, закрыл дверь машины, поднялся на крыльцо и позвал папу. Он не ответил. Я толкнул дверь, и она отворилась. В доме витал слабоопределимый неприятный запах. Я вошёл и огляделся. Дровяная плита, ситцевые занавески на окошке, стол, пара стульев. Папы нет.

Проход во вторую комнату загораживала шторка. Я отодвинул её и понял, откуда исходила вонь, а источником её оказался папа.

Он вповалку лежал на постели и сопел так, что аж губы подрагивали. Комнату наполняло зловоние его дыхания, а пахло оно так из-за алкоголя. У кровати валялась высокая бутыль. Она опрокинулась, и виски пролилось на пол.

Я застыл, глядя на него, и не знал, что и думать. Никогда ещё не приходилось видеть папу пьяным. Знал я, что он любит иногда пропустить рюмочку-другую, но ведь не больше того. И, однако же, вот он — отрубился и дрыхнет на постели, а рядом валяется в пыли порожняя бутылка виски.

Тогда я понял, почему в последнее время он куда-то пропадает и почему вечно уходит от нас по возможности. Папа стал регулярно напиваться. Раньше я ему сочувствовал, теперь же испытал полное разочарование.

Я начал понимать, через что проходит мама, и подивился тому, как она ухитряется не терять хладнокровие и держать папин порок от нас в тайне. Бабушка, вероятно, тоже всё знала. Внезапно я проникся к этим женщинам, которых и так всегда любил, ещё большим уважением.

Я встал над папой; прямо кулаки зачесались его ударить. Решил, впрочем, не пытаться и не будить его. Если его всё-таки растормошить, из этого не выйдет ничего хорошего, да и не хотелось видеть его на ногах в таком состоянии. Не хотелось, чтобы отец увидел разочарование на моём лице и сам, конечно, тоже огорчился.

Поэтому я тихонько вышмыгнул из комнаты, прикрыл входную дверь и верхом на Салли вернулся в парикмахерскую.

* * *

Когда я вернулся, Том уже почти окончила уборку, которая нужна была Сесилю, и он усылал её в магазин за лимонадом и арахисовыми пирожными — нас угостить.

Том ушла, и он сказал:

— Не хотел, чтобы ты узнал.

— Он взял привычку ездить в город и втайне от нас напиваться, так?

Сесиль кивнул.

— Наведывается ко мне домой временами. Я тут подумал — если уж он пьёт, то пусть делает это в таком месте, где его никто не увидит. Успевает протрезветь до того, как появится на людях. Прямо даже не знаю, что ему и сказать. Нелегко ему приходится, вот уж точно.

— Сейчас всем тяжело, — возразил я.

— Будь с ним помягче, Гарри. Человек-то он хороший. Просто сейчас подавлен. Нетрудно пнуть человека, когда он такой подавленный.

— Я и не пинаю. А в город приехал за помощью — бабушкину машину из канавы вытянуть.

— Не похоже, чтобы сегодня клиентура лилась рекой, — сказал Сесиль. — Так что помогу, если хочешь. Можем применить для этого машину твоего папы.

Вместе мы составили небольшой план. Я должен был отправиться к миссис Канертон — захватив с собой Том, чтобы не подпустить её к папе, а Сесиль — пойти и забрать папину машину, заодно ведя в поводу Салли. Как он сказал, у него за домом есть хорошая лужайка, и там можно будет привязать Салли на длинную верёвку, чтобы попаслась, пока мы не вернёмся. Потом он встретит нас перед домом миссис Канертон — уже на папином «форде». Я так понял, он надеялся её увидеть.

Мы с Том постучались в дверь миссис Канертон, но её не оказалось дома. Книгу я положил на подвесную скамейку на крыльце — было досадно, что новую взять не получится.

Мы сели на крыльце и стали ждать Сесиля, попивая лимонад и лакомясь арахисовыми пирожными. Вскоре показался Сесиль. Из машины он не выходил. Мы залезли внутрь.

— А папы тут рядом нет? — спросила Том.

— Ушёл по делам, — сказал Сесиль. — Увидим его позже.

И мы покатили к Пасторской дороге.

* * *

К тому времени, когда бабушкин автомобиль всё-таки вытянули из грязи, уже стемнело. Мне ничего не оставалось, кроме как самому сесть за руль и вести его домой следом за Сесилем на папиной машине.

Том ехала с Сесилем. Он разрешил ей устроиться у себя на коленях и немного порулить, но это продлилось недолго. Вскоре она переползла на пассажирское сиденье. Сесиль был добр, но не настолько глуп, чтобы позволить ей довести дело до аварии.