Поймай меня, если сможешь

Послушайте, инспектор О’Райли, я тут раздобыл кое-какие сведения о том филадельфийском деле, над которым вы работаете, и мне надо передать их вам сегодня же ночью… Нет, сэр, это не телефонный разговор… вопрос слишком деликатный… Я должен повидаться с вами, причем в течение часа… Время играет ключевую роль… Ах, вот как… Что ж, смотрите, чтобы они вас не разоблачили… Нет, на все про все не больше десяти минут… Погодите секундочку, я сейчас переговорю с лейтенантом, он наверняка поддержит. – Прикрыв микрофон ладонью, я поглядел на Комбса: – Боже, эти Дж. Эдгары Гуверы совсем чокнутые. Он работает над чем-то под прикрытием и заходить не хочет… Замешан усатый пит[45] или типа того, – пояснил я Комбсу. – Если он тут припаркуется снаружи, можно мне выйти и потолковать с ним в машине минут десять?

– Дьявол, ну почему бы вам не позвонить своим и не откинуться прямо сейчас? – скривился Комбс. – Вам ведь больше не надо тут торчать, а?

– Нет, но мы должны действовать по инструкции, – возразил я. – Федеральный маршал явится за мной во вторник. Так хочет мой босс, и так это и будет сделано. И я был бы искренне благодарен, если бы вы, ребята, не трепались о том, что я сам засветился. Но мне пришлось. Дело слишком крупное.

– Само собой, – пожал Комбс плечами, – мы дадим вам встретиться с О’Райли. Дьявол, да сидите с ним хоть час, если хотите.

Я вернулся к разговору по телефону:

– О’Райли, порядок… Ага, спереди… красно-белый «Бьюик»… Усек… Нет, без проблем. Ребята в порядке. Я правда не понимаю, какого черта вы так осторожничаете. Они ведь из одной с нами команды, знаете ли.

Рик принес мне чашку кофе и стоял у окна, пока я, потягивая напиток, трепался с Комбсом.

– Вон твой «Бьюик», – сказал Рик пятнадцать минут спустя.

Комбс встал, взяв большое кольцо с ключами.

– Пойдемте. Я сам вас выведу.

Мой побег из тюьмы попал на первую полосу.

Позади его кабинета был лифт, предназначенный только для персонала тюрьмы. Мы съехали вниз на нем, после чего Комбс провел меня мимо охраны в небольшой вестибюль и отпер зарешеченную дверь. Я вышел на глазах у дежурного, глядевшего на эту сцену с любопытством, но без комментариев, и неспешно зашагал по дорожке, ведущей к бордюру и припаркованному автомобилю. За рулем сидела Джин, скрыв волосы под мужской широкополой шляпой и надев мужской плащ.

Когда я сел рядом, она захихикала.

– Вот это да! Удалось! – сквозь смех выдавила она.

– Поглядим, насколько быстро ты можешь убраться отсюда к чертям, – расплылся я до ушей от безудержного ликования.

Джин рванула с места, как уличный гонщик, дымя резиной и оставив на мостовой следы шин на память. Отъехав от центра, она сбросила газ, чтобы не привлечь внимания какой-нибудь радиофицированной патрульной машины, а потом окольным путем, петляя по всей Атланте, проложила курс до автобусной станции. Там я, поцеловав ее на прощанье, уселся в «Грейхаунд» до Нью-Йорка. Джин отправилась домой, собрала манатки и двинула в Монтану. Если ее причастность к этой авантюре и вскрылась, то выдвинуть обвинения никто не потрудился.

Тюремная администрация оказалась в очень неловком положении. Согласно материалам ФБР, Комбс и Рик пытались отмазаться, когда сообразили, что их поимели, доложив, что я бежал из-под стражи с применением насилия. Однако, как сказал некий мудрец, шила в мешке не утаишь.

Понимая, что стану объектом массовой охоты, я снова решил бежать в Бразилию, но знал, что должен переждать, пока страсти не поулягутся. Я был вполне уверен, что в ближайшие несколько дней все пункты выезда из Соединенных Штатов будут под надзором.

Мой побег из тюьмы попал на первую полосу одной нью-йоркской газеты. «Фрэнк Абигнейл, известный полиции всего мира как Аэронавт, однажды спустивший самого себя в самолетный унитаз, чтобы избежать встречи с блюстителями порядка, снова на свободе…» – начиналась статья.

В Нью-Йорке у меня кубышек не было, но Джин ссудила мне достаточно, чтобы перекантоваться, пока охота за мной не заглохнет. Я окопался в Квинсе, а через две недели добрался поездом до Вашингтона, округ Колумбия, где арендовал автомобиль и заехал в мотель в пригороде столицы.

В Вашингтон я направился потому, что в банках по ту сторону Потомака в Виргинии у меня было несколько заначек, а столица, с ее огромным и разношерстным населением, представлялась мне безопасной гаванью. Я считал, что не привлеку вообще никакого внимания.

Но заблуждался. Где-то через час после регистрации в мотеле, случайно выглянув из окна номера через щель в занавесках, я увидел нескольких офицеров полиции, бегом занимающих позиции по периметру. Как выяснилось, портье – бывшая стюардесса гражданской авиации – узнала меня с первого взгляда. Целый час она изводила себя, гадая, стоит ли впутываться, но все-таки позвонила в полицию.