Поймай падающую звезду

Чего только ни путается в голове, лежащей на подушке, и сейчас, заплатив обол за все свои переезды, в первую летнюю ночь в брошенном доме в Пуэрто, утомленная чтением и воспоминаниями, наконец, засыпаю. Мертвецким сном.

Елена Ленгольд Love Me Tender

1

Элвис благоухал сказочно! И рука его не потела, хоть он и держал мою ладонь в своей уже целых две минуты. Второй он обхватил меня за талию. Крепко, как следует! Довольно решительно. Я всего его чувствовала. Немножко щекотали нос блестки его высокого воротника. Восхитительный человек этот Элвис! Поет будто только для меня, пока мы вот так танцуем. Он шепчет, а слышат его все. Ладно, у него микрофон, но все-таки.

Love те tender, love те sweet, never let me go… Не знаю, кто бы захотел отпустить тебя, елки-палки. Что касается меня, то можешь вертеть мной так до самой смерти. Или пока не свалимся в этот бассейн, один черт.

You have made ту life complete, and I love you so… Я каждому его слову верила. И так хотелось ему об этом сказать. Но просто некогда было, да и не совсем все было в порядке. Мужик пел, и все смотрели на него и, что хуже всего, смотрели на меня, и микрофон тут болтался между его и моими губами, а губы эти были так трагически близки, и кто знает, что бы с нами случилось в какой-нибудь другой обстановке. А ведь хотела я ему сказать именно это, что верю ему, пока он поет. И чтобы бросил он этот микрофон, и чтобы воспарил на крыльях своего сверкающего серебристого плаща, и чтобы унес меня отсюда, сначала на пляж, на песочек, а потом куда ему угодно.

Love те tender, love те long, take те to your heart. For it’s there that I belong, and we ’ll never part… И пока пел это, обещая, что мы с ним никогда не расстанемся, Элвис нежно, но без всякой задней мысли, проводил меня к столику, еще раз взмахнул полой своего плаща над моей головой, и устремился к очередной туристке средних лет, которую увел точно так же, как и меня, на минуту-другую, оторвав от разгоряченного улыбающегося мужа.

Всё, конец. Никто больше не смотрел на меня, головы за всеми столиками вокруг бассейна вновь повернулись к этому фальшивому Элвису — правда, мне ни разу не доводилось танцевать в объятиях настоящего Элвиса, но этот был, безусловно, самый элвистый Элвис, которого мне довелось почувствовать рядом с собой. Наверное, теперь я буду только о нем и думать, слушая настоящего Элвиса — вот этого я и боялась.

Элвис уже танцевал с маленькой коренастой немкой, которая визжала где-то под микрофоном, пытаясь спеть с ним дуэтом, но ростом для этого не вышла, так что время от времени слышался только издаваемый ею писклявый звук, будто кто-то запускал новогодний фейерверк. Но Элвис все ее попытки перекрывал своим роскошным элвисским голосом, и, не позволяя сбить себя с толку, протащил немку дважды вокруг бассейна, и элегантно возвратил ее мужу.

Я боялась расплакаться. Вот так, ни с чего. Прямо здесь, в разгар своего сорок шестого дня рождения, на берегу моря, прямо на ужине, который начинался исключительно приятно. Что-то со мой не так, подумала, если хватает, чтобы этот фальшивый Элвис, прокрутив меня дважды вокруг бассейна, затуманил мне голову? Муж мой потягивал свой коктейль из широкого бокала со вставленным в него бумажным зонтиком, спокойно поприветствовав меня им, когда я вернулась за столик.

Напрасно я старалась поймать взгляд Элвиса.

Невозможно было с этим смириться: только что мы обнимались, здесь, у всех на виду, он шептал мне все эти свои слова, а минуту спустя даже перестал смотреть в мою сторону. Элвис просто не имел права быть таким же, как прочие мужики. Я чувствовала, что Элвис не смеет разочаровывать меня. Потому что если Элвис меня разочарует, то куда вообще скатится этот мир?

Еще разочек, пролетая мимо нашего столика, он бросил на меня взгляд и украдкой послал воздушный поцелуй. Я, вливая в себя седьмой мартини, ответила ему улыбкой.

2

Муж уже заснул. Я стояла на балконе нашего гостиничного номера и смотрела вниз, на бассейн. За столиками вокруг него не было ни души. Только какой-то парень в аккуратной желтой униформе не спеша собирал пепельницы, свертывал скатерти, закрывал оставшиеся солнечные зонтики…

Вода в бассейне была неподвижна. Только луна смотрелась в ней. И отражались огни окрестных отелей. Все вокруг стихло. Парки закрылись, туристы, возжелавшие продлить ночь, разошлись по клубам.

Хотя мне это казалось совершенно невозможным. Разве можно желать уйти куда-то после Элвиса? Разве что… К самому Элвису?

Я обернулась и посмотрела в комнату. Он крепко спал. И до самого утра разбудить его не могла никакая сила.