Пойманная

— Хмм, неплохо, — прокомментировала она, развалившись на полотенце, пока я рассматривала натертые чешуей руки. — Что ж, теперь займемся тобой.

Живо представив, как она потащит меня в ванну, я отпрянула назад, но змея загоготала в ответ.

— Мыть я тебя не буду, но пару вопросов задам. Знаешь ли, у нас с тобой много общего, Найя.

Неужели!

— Эээ… например?

— Мы тщательно охраняем наши секреты, хотя иногда и сами не знаем, что с ними делать.

— У меня нет никаких секретов! — запротестовала я, но змея фыркнула, обдав меня теплым дыханием с запахом фруктового торта. Того самого, который соорудила Ирида. Интересно, у меня в доме осталось хоть немного еды?

— Не хочешь говорить о твоих секретах, поговорим о моих, — с готовностью предложила Матильда. — Вот я, например, сказала богам, что разучилась летать. Много лет назад я, наоборот, притворялась, что умею летать, а теперь, когда действительно научилась, то прикидываюсь немощной.

— Почему?

— А почему бы и нет? Вон они как обо мне заботятся! На подушках носят и все такое. А однажды я возьму и взлечу, и они все попадают от удивления.

Скорей бы вернулась Лорианна, а то у меня уже мозги набекрень от этой ее подруги.

Пожевав край полотенца, Матильда зыркнула на меня темными бусинами глаз.

— Смысл не в том, какой у тебя секрет, а для чего ты его хранишь, Найя. Вот как разберешься, то и расскажешь мне. Теперь ты знаешь, что я умею летать, и я смогу навещать тебя без сопровождения.

Вот спасибо! Радость-то какая! Может, пора переехать?

— У меня нет секретов, — настойчиво повторила я.

— Ладно тебе врать-то, а то у меня несварение будет.

Думаю, что нет смысла объяснять Матильде, что несварение ей обеспечено, но совсем по другой причине.

— У меня нет секретов!

Матильда шлепнула крылом по полу и отвернулась.

— И что у тебя еще хорошего?

Где же Лорианна? Уже прошел почти час. Может, погрузить змею в карету? В ожидании, так сказать.

— Я много гуляю, собираю ягоды… отдыхаю…

— Я не об этом. Расскажи мне о черной страсти. Мне всегда ужасно хотелось узнать, что это такое. В моей молодости этого не было, дьявольские мучения появились только при заселении Новой земли. Говорят, что это — проклятия, насланные на смертных Создателями за вашу жадность и глупость. Вроде как обычные чувства — одиночество, печаль, страх, страсть — но если ты попадешь под действие проклятия, то они сминают твой разум, забирая жизнь. Меня очень интригует черная страсть, особенно притяжение дара.

Заинтригованная змея — это что-то. Вращает глазами, распахнула слюнявую пасть, дергается всем телом, пытается бить хвостом, забывая о его отсутствии.

— Боюсь, что я тебя разочарую, Матильда. Ничего необычного в этой страсти нет. Просто страсть — и все. А уж потом тебе говорят, что она черная. А она… прекрасная.

Я тут же захлопнула рот. Разболталась я, а ведь не собиралась говорить об этом никому постороннему.

— Не останавливайся на самом интересном месте, — захныкало чудовище. — Ты меня не разочаровала, я и сама об этом догадывалась. Это — самая чистая, ничем не запятнанная страсть, без примеси обязанностей, обстоятельств и голоса разума. Все мы — животные, Найя, и черная страсть — это наше животное нутро. Чистые инстинкты. Создатели наказали смертных тем, что открыли вашу тайную суть и заставили ее погрести под собой все остальное. Вот и получается, что люди молятся богам, прося о защите от их скрытой сути.

Вот тебе и змеюка. Вот тебе и толстое чудовище. Вот так, запросто, она разобрала по частям все то, что я никак не могла выразить.

— Не благодари! — величественно позволила Матильда, царапнув меня крылом. — Я на много сотен лет старше тебя, поэтому и умнее. Да еще и генная модификация помогла, хотя вы о ней уже ничего не помните. Я — результат экспериментов богов, у них имелась целая ферма таких, как я. Всех распустили, а я прижилась у Лорианны. Без моих советов боги и шагу не ступают. Сама понимаешь, почему. Таких мудрых, как я, еще поискать надо. Надеюсь, что теперь ты перестанешь грызть себя за то, что случилось, и займешься делом.

— Каким делом? — неожиданно спросила я.

Вот так бывает: внезапно просишь змею-мутанта поделиться жизненной мудростью.

— А вот с этим я помочь не могу. У меня никогда не было желания работать, поэтому твоих метаний я не понимаю. Я еще к тебе забегу, и тогда мы поговорим о твоих секретах.

"Забегу" уж очень не сочеталось с внешним видом змеи, поэтому я не сдержала улыбку.

Грузно развернувшись, Матильда поползла к выходу.

— Ты куда?

— Домой пора, проголодалась я.

— Но ведь Лорианна еще не вернулась.

— Сейчас вернется, я ей отправила сигнал.

— Какой сигнал?

Обернувшись, Матильда посмотрела на меня с укором. Да, я не ошиблась, эта змея способна изображать полный спектр эмоций.

— Не смотри ты так на мое лицо! — возмутилась Матильда.

Ага, лицо! У огромной змеи, оказывается, не морда, а лицо! А может, личико?

— Не удивляйся, Найя, я могу и не такое изобразить. Это — пример примитивной антропоморфизации, связанной с пролонгированной коабитацией с людьми и эльфами.

Да, с людьми и эльфами. Больше я ничего не поняла, но прозвучало красиво.