Пойманная

Из спальни Адена раздалось громкое рычание, потом крики. Дверь распахнулась, и в проеме нарисовалась блондинка собственной персоной. Красивее, чем на портрете. Совершенная, живая, сверкающая. В каждом движении — соблазнение. В каждом взгляде — огонь. Да и лет ей от силы двадцать. Куда уж мне с ней тягаться!

— Где вас носит?! — завизжала она, и слуги испуганно отшатнулись. — Я попросила принести лаванду, кипяченую воду и бинты. Неужели это так сложно?

— Мы не знали, в чем принести воду, — робко объяснила одна из служанок.

— Да хоть в чайной ложке! — завопила блондинка и выхватила тазик из дрожащих рук служанки. — Где лаванда и бинты? Почему лаванда в горшке?

Остальные слуги ринулись к ней с растениями, тазиками и бинтами. Пользуясь мгновением всеобщего хаоса, я вырвалась из цепкой хватки дворецкого и забежала в спальню. А зря. Открывшееся мне зрелище было таким жутким, что тут же необратимо впечаталось в мою память, обещая годы терзаний. Аден распят на голом матрасе, простыни кучей лежат на полу, судя по цвету — насквозь промокшие. На шее — железный ошейник, из-под которого стекают неровные зигзаги крови. Наручники плотно удерживают напряженные руки, раскинутые в стороны. Спина изогнута дугой, зубы сжаты. Пот стекает по лицу, груди, волосы насквозь промокли и прилипли ко лбу. Охрипшее горло выдает только скрежет и шипение. Глаза закрыты, вокруг них — темень.

— О, боги! — взмолилась я, вслух. — Что с ним? Из-за чего?

Вот тут-то блондинка и заметила меня. Совершенная ненависть на совершенном лице.

— Ты хочешь узнать, что случилось с Аденом? С ним случилась ты! Ты сделала его слабым!

Ну уж нет!

— Неправда! Это он изменил мою жизнь, и я не знаю, зачем. Я хочу ему помочь, но мне не позволяют. Пустите меня к нему!

Без каких-либо приказов со стороны блондинки слуги встали в ряд, не пропуская меня к Адену.

— Видишь! — я успешно состязалась с блондинкой в визгливости. — Меня опять к нему не пускают.

— Если хочешь ему помочь, то делай то, о чем тебя попросили, Найя. Подожди в Весенней комнате!

А вот и цепкие пальцы на плече, и меня снова ведут в ненавистные зеленые покои. За спиной в абсолютной агонии кричит Аден, блондинка мурлычет: "Сейчас, мой сладкий, еще минутка, и все будет в порядке. Не уходи от меня, солнце мое!"

Солнце мое!

Сама, небось, его чем-нибудь опоила, а теперь спасает свое солнце. Как будто не знает, что пару дней назад это самое солнце меня…

Тьфу. Не мои это слова. Если он действительно ее любит, то я извинюсь и исчезну из их жизни. Но ведь чувствую я, что здесь что-то не так. Между ними происходит что-то странное, и мне это не нравится.

Интересно, как много ревнивых любовниц кормят себя такими же оправданиями и обещаниями? "Он несчастлив со своей женой, его тянет ко мне. Как только он ее бросит, мы будем вместе". Нет, это не мои слова, не мои мысли. Я не питаюсь глупым враньем.

Весенняя комната выглядела все так же безвкусно, и ожидание казалось таким же невыносимым, как раньше. А потом меня навестила блондинка, обошла комнату по периметру, выглянула в окно и грациозно опустилась в кресло, не дожидаясь приглашения. Ах да, она же женщина Адена, а значит, это и ее дом.

С какой стороны не смотри — она совершенна. Я не прошу о многом, пусть будет хоть один малюсенький недостаток, хоть морщинка, хоть прыщик, что ли. Ничего. Даже визжит она как-то… заботливо. Нет у нее недостатков, как ни выискивай. Бархатная кожа, ярко-голубые глаза, пухлые губы. Эльфийка? Ушей не видно, прячутся под совершенными волнами длинных волос. А может, это и есть ее недостаток — то, что она слишком совершенна?

Смотрите, я уже за воздух хватаюсь в попытке осквернить соперницу.

— Значит, ты — та самая Найя, которая внушила Адену черную страсть.

А вот такого начала я не ожидала.

— Что?? Никакую страсть я ему не внушала! Это ложь!

— Ложь… — протянула она. — Какое сильное слово, уверенное, впечатляющее. Интересно, сможешь ли ты убедить магов плеяды? Ведь за внушение черной страсти тебя ждет суровое наказание, и маги подвергнут тебя суду, причем очень скоро.

И посмотрела на меня так пристально, как будто собиралась сверлить мои мозги.

— За что? Повторяю, я не внушала Адену страсть, я даже не умею этого делать, клянусь! — Было бы легче клясться, если бы я знала ее имя. — Как тебя зовут?

— Тебе не понадобится мое имя.

— Я вижу, что ты… привязана к Адену, и клянусь, что ничего ему не внушала.

Мне показалось, или на ее лице промелькнуло сочувствие? Прав Аден, мне не идет слабость. Не потерплю снисходительности от его любовницы.

— Надо же, как, — пропела блондинка. — Значит, ты убеждена, что между вами нет черной страсти… Какая интересная новость… Значит, вы не испытываете никаких странных порывов, неожиданных чувств, непонятного поведения… Никакой непоследовательности… потери контроля… и совершенно никакой страсти… Что ж… какая чудная новость!