Поймать невидимку

И будто током прошибло – вспомнил, как она вот так же сидела на нем еще сегодня и те же самые слова шептала – «Ты мой, понял? Только мой…»  – тогда, когда все было по-другому, когда и она было только его…

Богдан не выдержал, застонал, впился пальцами в худенькие, разведенные бедра, ткнулся членом в горячую влажность между ними… и замер, вдруг поняв, что балансирует на грани – одно движение и все будет кончено…

– Маленькая… девочка моя… – бормоча ласковую ерунду, он пережидал, выдыхая осторожно, успокаивая себя и ее. Одной рукой сжимал эрекцию у основания, чтоб не кончить, а другой волосы ее перебирал, всей грудью вбирая дурманящий женский запах. – Хочу тебя… Никого так не хотел…

И в этот самый момент решил, что простит ее. Простит в любом случае – даже если правы все его подозрения, даже если шлюха и предательница…

Подождал еще немного, выдохнул и, наконец, пристроился, морально готовя себя к моменту, когда сожмут его бархатные стенки, вновь приближая к пику…

– Я тоже хочу тебя… только тебя… – дрожа, как осиновый лист, Соня подалась вниз, пуская его внутрь. И вдруг вскрикнула, широко распахивая глаза.   

– Что?..

Уже плохо соображая, он окинул ее помутневшим взглядом, пытаясь понять, в чем дело… Мокрая ведь… Совсем мокрая, он чувствует – в проходе тесно, но скользко – вот-вот утонет в ней… А она губы кусает, будто больно ей, но все так же упрямо продолжает насаживаться, затягивая его все глубже и дальше, лишая воли и разума…

– Стой… погоди… слишком узко… – тяжело дыша, он взял в руку маленькую грудь, поиграл с соском. Мягкий, бл*ть! Да что ж такое… – Соня! Стой, я…

Господи, неужели не лгала? Неужели?..

Он попытался схватить ее за бедра, остановить, но руки не слушались – слишком велико было желание овладеть этой манящей, абсолютно точно девственной дырочкой, заклеймить ее и заполнить собой прямо сейчас…

С прерывистым, болезненным стоном девушка опустилась к нему на колени, погрузив в его в себя до основания. И он почувствовал то, что не чувствовал уже лет пятнадцать – тонкую, рвущуюся под его его натиском плоть.

– Ненормальная… – прохрипел, вытирая ей слезы и придерживая рукой, чтоб не вздумала двигаться. – Отморозила уши, дура?

Трудно злиться, когда тело в раю, а в мозгах сладкая вата пополам с фейерверками.

Соня всхлипнула.

– Я… я не думала, что так больно будет…

На удивление, он еще способен был чувствовать стыд – ей больно, а ему хорошо... Но твою ж мать, как же в ней хорошо… тесно, жарко… Хотел бы, не смог остановиться.

Но он не хотел – пусть неожиданно, пусть грубо и грязно, но это Сонин первый раз, и надо постараться оставить ей от него хоть какие-то воспоминания, кроме дикой боли.  

– Ничего сама не делай, – приказал он, положил ее, вздрагивающую, на себя и принялся гладить руками по обнаженным ногам и бедрам. Пусть расслабиться девочка…

Девочка… не шлюха, не обманщица – его маленькая, любимая девочка… Какой же он тупой баран!

Не двигаться было невероятно трудно, но у него не было иного выхода, кроме как терпеть – если выйти из нее сейчас, влагалище сожмется и не даст проникнуть в себя еще несколько дней, а то и недель. А если начать пихать насильно, там мгновенно все высохнет и боль удесятерится…

Надо попытаться ее растормошить, сообразил он, а заодно отвлечь от болевого шока. И сама их поза подсказала ему, как.  

Продолжая гладить незаметно гладить Соню по обнаженным ногам и бедрам, Богдан незаметно поднял руку ко рту, облизал пальцы и приблизил их к ложбинке между ягодицам. Погладил у копчика, будто хотел проверить, насколько он выпирает… и скользнул ниже – туда, где между двумя идеально-ровными, гладкими полушариями, скрывалось другое отверстие – крошечное, тугое и, без сомнения, такое же девственное.

Как и ожидал, девушка ахнула, взбрыкнулась, но он был готов к этому – надавил другой рукой на спину, удерживая ее и прижимая к себе.

– Шшш… Не бойся, я только поглажу…

Но она явно была против – дергалась, как ошпаренная, елозя с его возбужденным членом внутри. От ее возни Мещерский стискивал зубы, ругался про себя, однако терпел, потому что стратегия явно работала – все еще вздрагивая, Соня постепенно перестала всхлипывать – видно было, что боль спереди затмевалась новыми, непонятными ощущениями сзади.

А через пару минут она уже стонала и выгибала спину, подставляясь под его смоченные слюной пальцы. О, да... Он знал, что эта сверхчувствительная особа возбудится от прикосновений к своей пятой точке. Никаких анальных приключений он не планировал – вообще это дело не сильно любил – но простимулировать, если кому нравится – почему бы и нет?

А Соне нравилось. Ох как нравилось. Забыв о смущении, забыв о том, что только что плакала от боли, она втиралась в него промежностью, испуская стон за стоном, и явно не понимала, с какой стороны ждать большего удовольствия.

Богдан решил, что проверит, до какой степени чувствительная ее попка в другой раз – тем более что член уже зудел от бездействия.

– Больше не болит? – удостоверился он.

– М-м… – чуть качнув головой, промычала она ему в шею.