Поиск

Он улыбался Лене, как будто та упала с небес, и она с обожанием смотрела на него в ответ, как будто он только что пообещал ей луну.

Хелен хотела сказать, что это просто бутерброды с беконом, но вместо этого спросила:

― Приятно провели время? ― когда глаза Лены вопросительно расширились, быстро добавила: ― В городе, после того, как я ушла. Должно быть, вы повеселились, ― заключила она, и сразу же опять почувствовала себя глупо.

― Ах, да, ― живо ответила Лена. ― Он водил меня повсюду, да?

И она снова улыбнулась Тому, пока тот обжаривал бекон.

― Только в хорошие места, ― сказал он Хелен. ― Чем займешься?

― Поиском информации. По делу Сьюзан Верити. Я купила книгу.

Он засмеялся.

― Хелен знаешь поговорку: «Делу время, а потехе час»?

― Я не зануда, ― ответила она, и даже ей стало понятно, что она сейчас похожа на обидчивого ребенка.

― Я лишь подшучиваю над тобой, ― произнес он очевидное. У него было раздражающе хорошее настроение. ― Как много ты узнала?

― Расскажу тебе позже, если будет интересно.

― Конечно, мне интересно.

Лена выглядела не в своей тарелке.

― После этого я ухожу, ― она имела в виду сэндвич с беконом. ― Затем вы сможете все обсудить.

***

Комната, отведенная для посетителей Эдриана Уиклоу, была небольшой и пустой, с серыми стенами из шлакобетона и зарешеченными окнами. На каждом конце комнаты находилось по двери, в одну из которых и провели Брэдшоу. Он сел за небольшой стол лицом к противоположной двери и стал ждать. Был и второй стул, но больше никакой мебели.

Задержка тревожила. Брэдшоу и раньше совершал визиты в тюрьму, следуя за зацепками, он вспомнил, что Том Карни многократно приезжал в тюрьму Дарема, чтобы поговорить с осужденным убийцей, но это другое. Ричард Белл был признан виновным в смертельном избиении своей любовницы молотком, это должно быть было Тому неприятно, но Белл не убивал детей. Брэдшоу задался вопросом, какой человек может не только совершить это, но и испытывать некую форму извращенного удовольствия от самого процесса.

Резко открылась вторая дверь, и через нее шагнул Эдриан Уиклоу в сопровождении двух тюремных охранников. Он был огромным мужчиной: высокий, мощного, мускулистого телосложения: Брэдшоу ничего не мог с собой поделать, но рассматривал его с позиции его крошечных жертв. Должно быть, они были в ужасе, посчитал он, когда этот огромный человек нападал на них. Уиклоу был абсолютно лыс, но Брэдшоу не мог понять, брил ли он голову, или же это было связано с лечением рака.

Уиклоу посмотрел на Брэдшоу и начал молчаливо его изучать, затем он пересек пол к зарезервированному для него стулу и выдвинул его, сел напротив детектива. Какое-то время он молча смотрел на Брэдшоу, а после спросил: ― Каков ваш ранг, офицер?

Его голос был глубоким, а тон воинственным.

― Я сержант.

― Лишь сержант, ― Уиклоу и не пытался скрыть презрение. ― Я думал, они пошлют по меньшей мере инспектора. В былые деньки ко мне, как минимум, приходил суперинтендант, ― на мгновение он задумался. ― Если только это был не Мид. Они часто посылали Мида.

Его голос звучал почти задумчиво, будто его противник был старым другом.

― Да, ну, вы потратили много полицейского времени в те годы, Уиклоу, ― сказал ему Брэдшоу. ― Вам стоит быть благодарным, что мы вообще удосуживаемся кого-либо к вам посылать.

― Вытянули короткую соломинку, да? ― дружелюбно спросил Уиклоу. ― Или они смогли выделить только вас? Интересно, какого это знать, что в вас не так уж и нуждаются? Как давно вы являетесь сержантом? Должно быть это расстраивает: видеть более умных, более молодых людей, идущих вверх быстрыми темпами, оставляющих вас позади?

― Я пришел сюда, потому что меня попросили возобновить дело Сьюзан Верити. Мой старший инспектор считает, что вам есть, что сказать по этому поводу. Так как вы ранее утверждали, что являетесь ее убийцей, прежде чем еще много раз поменять свои показания, казалось разумным потратить немного моего времени, чтобы приехать сюда и поговорить об этом с вами.

Он встретился взглядом с Уиклоу.

― Честно говоря, у меня есть дела и поважнее, чем слушать критику моих ограниченных карьерных возможностей от человека, который каждое утро срет в ведро в своей камере и не гулял в парке, по меньшей мере, лет пятнадцать.

Брэдшоу встал.

― Так что, пожалуй, я лучше пойду.

― Не спешите, детектив, ― сказал убийца. ― И не переживайте вы так. Что посеете, то и пожнете.

Уиклоу мрачно улыбнулся.

― Что насчет испражнений в ведро, больше мы этого не делаем, благодаря мне. Вы могли читать о моей кампании в газетах. Я довел дело до Европейского Суда по Правам Человека, и я победил. С ведрами на вынос здесь покончено, кто может отрицать, что это к лучшему? Это было унизительно. Я полагаю, вы можете рассказать обществу многое о том, как обращаются с заключенными... но я отвлекся. Мы даже толком не представились друг другу.

― Я знаю, что вас зовут Уиклоу, меня Брэдшоу. А теперь, у вас есть, что сказать мне по существу, или я ухожу?

― Я не убивал Сьюзан Верити, ― резко ответил Уиклоу. ― Для вас это достаточно по существу?

― Тогда кто?

Убийца детей снова улыбнулся.