Поиск исторического Иисуса. От Реймаруса до наших дней

Хотя многие профессиональные религиоведы проводят исследования исходя из методологической предпосылки об «исключении трансцендентного»[489], значительное число американских исследователей религии доказывают, что для корректного понимания религии как реалии sui generis необходимо исходить из допущения реального бытия сверхъестественного мира[490]. Возможно, этот тренд в США появился благодаря значительному влиянию Мирчи Элиаде на становление американского религиоведения[491]. Маркус Борг был тем ученым, который смог использовать наиболее актуальные для своего времени религиоведческие наработки в рамках проекта «Поиска исторического Иисуса». В то время как большинство его современников фокусировали внимание либо на социально-политическом измерении проповеди Иисуса (например, Кроссан, Мэк, Хорсли и т. д.), либо на специфических иудейских элементах в Его учении (например, Сандерс, Вермеш, Райт, Эрман и т. д.), Борг предложил реконструировать образ исторического Иисуса в контексте других «религиозных гениев». Проводя параллели с личностями, о которых сохранилось больше исторически достоверной информации, Борг заостряет внимание на некоторых аспектах жизни и учения Иисуса, которые ранее не рассматривались учеными как определяющие.

Помимо этой базовой методологической посылки: понимать Иисуса как «духовного человека» (Spirited Person), личность Которого была сформирована глубинным опытом переживания Сакрального, – Борг в своих работах затрагивает и ряд более специфических методологических вопросов «Поиска…». В частности, в отличие от большинства коллег по «Семинару…», Борг не считает, что Q является «Евангелием», а также отрицает, что информация из апокрифических текстов может оказать существенное влияние на реконструкцию образа исторического Иисуса[492].

Борг указывает, что евангельские повествования об Иисусе содержат материал двух видов: «воспоминаемая история» (history remembered) и «метафоризированная история» (history metaphorized). В то время как «воспоминаемая история» содержит аутентичные данные об Иисусе, в «метафоризированной истории» некие исторические данные получают глубокую богословскую обработку[493]. Для установления достоверного материала Борг использует три критерия: в первую очередь критерий множественности свидетельств, на основании которого выделяется основное ядро аутентичного материала; далее – критерий согласованности, когда к изначальному корпусу аутентичного материала добавляются согласуемые с ним новые данные. В качестве «негативного»[494] критерия Борг использует «явные тенденции развития традиции» (discern tendencies of the developing tradition): если в сопоставлении с ранее выявленным аутентичным материалом тот или иной текст отражает развитие некой темы (например, появление новых смыслов и т. д.), это свидетельствует о позднейшем происхождении текста в рамках богословия раннехристианской общины.

Борг указывает на три контекста, в рамках которых должна проводиться реконструкция образа исторического Иисуса. Эти контексты входят один в другой в отношении «часть – целое». Наиболее узкий контекст реконструкции – межзаветный палестинский иудаизм (здесь Борг дистанцируется от Кроссана, Мэка, Даунинга и др. исследователей, считающих, что контекстом жизни Иисуса был эллинистический иудаизм). Более широкий контекст – социальная история Римской империи рубежа эпох (здесь Борг полностью следует за разработками Кроссана). Еще более широкий контекст – сравнительная история религии (cross-cultural study of religion[495]): здесь образ исторического Иисуса соотносится с другими «религиозными гениями».

В отличие от большинства коллег по «Семинару…», Борг утверждает, что канонический евангельский портрет Иисуса весьма достоверен:

Хотя мы не можем быть уверены в том, что обладаем подлинными цитатами из речений Иисуса, мы определенно точно знаем, о каких вещах Он проповедовал. <…> Мы также обладаем весьма достоверным знанием о том, что делал Иисус[496].

Портрет исторического, или, как называет Борг, «до-Пасхального» (pre-Easter), Иисуса сводится к следующим основным характеристикам[497].

1. Иисус обладал глубоким опытом переживания Сакрального (Jesus was a spirit person), Он был религиозным экстатиком («религиозным гением», если применить термин У. Джеймса), как и многие другие лидеры различных религий.

2. Иисус был целителем. Он исцелял как сами болезни, так и их социальные причины (в чем Борг дистанцируется от позиции Кроссана).

3. Иисус был учителем Премудрости Божьей, противостоящей традиционному социальному укладу (здесь Борг согласен с Кроссаном и другими участниками «Семинара по Иисусу»).