Поиск исторического Иисуса. От Реймаруса до наших дней

Джон Пол Мейер (John Paul Meier, р. 1942), наряду с Кроссаном и Райтом, – один из наиболее авторитетных ныне живущих участников «Поиска исторического Иисуса». Он получал образование в ведущих католических вузах: Папском григорианском университете и Папском библейском институте. Будучи католическим священником, в 1988 году Мейер заключил контракт с Anchor Yale Bible Reference Library – подразделением издательства Йельского университета, специализирующимся на академических исследованиях по библеистике. Изначально планировалось издание одной монографии об историческом Иисусе. Однако в итоге Мейер написал целую серию книг под общим заглавием «Маргинальный Еврей: переосмысляя исторического Иисуса». На сегодняшний день Мейер написал пять томов, однако, возможно, в рамках этого проекта будут выпущены и другие исследования автора. «Маргинальный Еврей…», наиболее значительный вклад Мейера в «Поиск исторического Иисуса», состоит из следующих книг: «Истоки проблем и личность Иисуса» (1991), «Наставник, весть и чудеса» (1994), «Союзники и противники» (2001), «Закон и любовь» (2009), «Исследуя аутентичность притчей» (2016). Первый том посвящен исключительно проблемам методологии исследования исторического Иисуса; второй – связи Иисуса и Иоанна Крестителя, провозвестию Иисуса о Царстве Божьем и чудесам Иисуса; третий – отношениям Иисуса с различными течениями внутри иудаизма I века; четвертый – сравнению этического учения Иисуса и ветхозаветных установлений; пятый – анализу евангельских притчей.

Первые два тома были выпущены Мейером в США в период наибольшей активности «Семинара по Иисусу». Методологическая программа Мейера, а также результаты его исследований настолько расходились с работой «Семинара…», что эти два тома были названы «Суммой против „Семинара“»[510].

Несмотря на то что Мейер является католическим священником, никогда не входившим в «оппозицию» официальной церкви[511], его исследования об историческом Иисусе демонстрируют максимально возможную степень объективности. Хотя, как замечает сам Мейер, представление об абсолютной объективности и мировоззренческой безотносительности ученого является утопией века Просвещения, сегодня следует признать, что «на карте „Поиска исторического Иисуса“ нет нейтральной Швейцарии»[512]. Однако, по мнению Мейера, исследователь обязан максимально стремиться к беспристрастности:

Необходимо честно признать, что ты обладаешь определенным субъективным мнением, и пытаться избежать влияния своих личных взглядов на научную работу, используя для этого принятые в академическом сообществе методы исследования. И прислушиваться к мнению коллег, когда они указывают на неочевидные для тебя моменты, когда твоя мировоззренческая позиция видна в исследовании[513].

К чести Мейера, хотя другие участники «Поиска…» не соглашаются с теми или иными его выводами, никто не выдвигал обвинений в ангажированности или идеологической/теологической нагруженности его работ.

Как и Кроссан, Мейер указывает на то, что «исторический Иисус» – это не «реальный» Иисус из Назарета, а лишь

научный конструкт, теоретическая абстракция… полученная благодаря использованию специфических методов… которая лишь отчасти совпадает с Иисусом из Назарета, Который в действительности жил и проповедовал в Галилее[514].

В отличие от участников «Семинара…», Мейер не считает апокрифические тексты ранними и независимыми источниками, поэтому они «не могут предоставить никакой достоверной информации или аутентичного материала, который отсутствует в канонических текстах»[515].

Мейер использует пять основных и три дополнительных критерия для установления аутентичности евангельского материала. Основные критерии[516]:

1. «Критерий смущения» (embarrassment): аутентичность материала доказывается тем, что он, вероятно, вызывал смущение (трудности для интерпретации) в раннехристианской общине. Например, евангельский рассказ о том, что Иисус принимает крещение у Иоанна, вероятно, не вполне вписывался в раннехристианское богословие, согласно которому Иисус был не просто человеком, но Сыном Божиим и Спасителем мира. Это повествование, вероятно, не являлось продуктом ранней Церкви, а восходило к реальной истории.