Поиск исторического Иисуса. От Реймаруса до наших дней

С именем Эдварда Периша Сандерса (Edward Parish Sanders, р. 1937) многие исследователи (например, Н. Т. Райт[313], Б. Тейтум[314] и др.) связывают начало нового периода в истории «Поиска исторического Иисуса». Исследования Сандерса полностью лишены богословской проблематики и посвящены объективно-научному рассмотрению вопросов, не выходящих за рамки компетенции историка. Работы Сандерса на фоне трудов его не менее квалифицированных современников кажутся максимально выверенными: никто из критиков не упрекнул Сандерса в имплицитном привнесении в его исследования каких-либо мировоззренческих, богословских или идеологических идей. При этом он не утверждает абсолютной истинности своей реконструкции, поэтому в его работах так часто встречаются слова «возможно», «вероятно», «как кажется» и т. п. Тем самым исследования Сандерса отмежевываются, с одной стороны, от богословия, с другой – от излишне самоуверенных проектов предшественников (например, Швейцера), считавших, что именно в их работах основные вопросы «Поиска…» получают окончательное разрешение. Сам Сандерс пишет:

Исторические реконструкции никогда не могут быть абсолютно достоверными, в случае реконструкции исторического Иисуса это ощутимо наиболее отчетливо. Несмотря на это, мы знаем основные аспекты Его служения и проповеди. Мы знаем, Кем Он был, что Он делал, чему учил и почему Он умер[315].

В целом такое видение границ научной реконструкции образа исторического Иисуса характерно не только для Сандерса, но и для большинства ученых конца XX – начала XXI века.

Основные работы Сандерса, посвященные историческому Иисусу: «Иисус и иудаизм» (1985), «Историческая фигура Иисуса» (1993). Историографы называют Сандерса «консервативным» участником „Поиска исторического Иисуса“». Реймонд Мартин пишет об этом:

Говоря «консервативный», я имею в виду не фундаменталиста или евангелика, а секулярного ученого, пришедшего в своем исследовании к традиционным результатам. Под «традиционными результатами» я понимаю такую реконструкцию образа Иисуса, которая сразу понятна любому человеку, знакомому с текстом Нового Завета, и которая ставит эсхатологическую проблематику в центр провозвестия Иисуса[316].

Сандерса можно поставить в один ряд с такими предшествовавшими ему исследователями, как Борнкам, Додд, Иеремиас и др. Однако, в отличие от предшественников, применявших в своих работах методы «критики форм» и акцентировавших внимание на учении Иисуса, Сандерс вырабатывает иную методологическую программу.

Исходной предпосылкой методологии Сандерса служит признание большей части синоптической традиции аутентичной:

Мы должны доверять информации, полученной из синоптических Евангелий, если только в ней нет явных анахронизмов и аномалий, свидетельствующих о позднейших вставках[317].

Сведения из Евангелия от Иоанна и апокрифических текстов Сандерс практически не использует. В этом его подход весьма схож с подходом Иеремиаса.

Значимым вкладом в методологию «Поиска…» со стороны Сандерса было указание на то, что за редким исключением (Фухс и Смит) ученые основывали свои реконструкции образа исторического Иисуса на анализе материала речений и поучений:

В большинстве исследований внимание концентрируется на Иисусе как учителе или проповеднике – в обоих случаях (и это главное) как на несущем некую весть. <…> В любом случае [исследователи. – А. А.] начинают с сердцевины материала речений и переходят к описанию вести Иисуса[318].

Но основывать реконструкцию на анализе речений, с точки зрения Сандерса, неэффективно по двум причинам: во-первых, даже используя критерии оценки аутентичности, ученые не могут прийти к консенсусу относительно четко ограниченного круга достоверных речений, во-вторых, образ Иисуса – учителя и проповедника не может объяснить факт Распятия, который, в свою очередь, выступил решающим фактором в возникновении христианства как такового.