Поиск исторического Иисуса. От Реймаруса до наших дней

Реконструкция образа исторического Иисуса у Сандерса представлена следующим образом. Центральным «фактом» для реконструкции служит рассказ о действиях Иисуса в Иерусалимском храме (Мк 11: 15–19 = Мф 21: 12–17 = Лк 19: 45–48[330]), а также связанные с этими действиями речения о Храме: Мк 13: 2 = Мф 24: 1–2 = Лк 21: 5, Мф 26: 1 = Мк 14: 58. Сандерс, как и большинство ученых, считает, что эти действия Иисуса в Храме носили символический характер, уяснив смысл которого можно понять, каково было учение Иисуса. Он отвергает традиционные интерпретации: эти действия не символизировали «очищение» Храма – сакрального места – от профанной активности; эти действия не символизировали и разрыв Иисуса с иудаизмом в целом. С точки зрения Сандерса, акция Иисуса в Храме должна была продемонстрировать, что наступают новые времена, приближается Царство Божье, в котором уже не будет земного Храма, но будет Храм небесный (идею об ожидании Небесного Храма Сандерс находит в межзаветных иудейских текстах). Символическое собрание двенадцати учеников также являлось отображением этой идеи Иисуса – хотя, вероятно, реальное количество ближайших последователей Иисуса могло быть иным, называние их «двенадцатью» символизировало двенадцать колен народа Израиля. Двенадцать учеников Иисуса – это новый Израиль, который, в отличие от соплеменников, готов войти в Царство. Чудеса и исцеления, сопровождавшие проповедь Иисуса, были наглядным доказательством того, что Царство Божье уже приблизилось. В этом смысле проповедь Иисуса вписывалась в контекст иудейской «эсхатологии восстановления», а с другой стороны, включала в себя и некоторые идеи (например, «новый Израиль»), послужившие впоследствии причиной разрыва между христианством и иудаизмом.

Сандерс доказывает, что проповедь и жизнь Иисуса могут быть корректно поняты в рамках «заветного номизма». Для этого ему приходится утверждать, что многочисленные евангельские повествования о конфликтах Иисуса и фарисеев недостоверны. Сандерс исходит из предположения, что если бы Иисус действительно отрицал значимость пищевых запретов иудаизма или необходимость соблюдения субботы, то эти положения не дискутировались бы с такой силой в ранней Церкви. Но как показывает анализ Посланий апостола Павла, а также критическое прочтение Евангелий, именно эти вопросы были центральными для периода, когда община последователей Иисуса дистанцировалась от иудаизма и приобретала черты автономной религии. Поэтому Сандерс считает, что рассказы о противостоянии Иисуса и фарисеев вложены в евангельские тексты позднейшей христианской традицией, а в действительности Иисус, хотя и расходясь с некоторыми фарисеями по миноритарным вопросам, все же разделял общую с ними идею «заветного номизма».

В отличие от Иоанна Крестителя, Иисус, видимо, не акцентировал тему национального покаяния:

Я не утверждаю, что Иисус «не верил» в покаяние и обращение к Богу. Думаю, как хороший еврей Он в это верил. <…> Я утверждаю, что нет надежного предания, показывающего, что Он призывал к национальному покаянию ввиду наступающего конца времени, как это делал Иоанн Креститель[331].

Если весть Иоанна Крестителя можно сформулировать как «Покайтесь или будете уничтожены!», то весть Иисуса (по мысли Сандерса) – как «Господь милует тебя!». В этом же Иисус расходился с большинством фарисеев: в отличие от последних Иисус считал, что даже грешники (блудницы, мытари, ритуально нечистые люди) могут иметь долю в грядущем Царстве Божьем.

Учитывая эти аспекты, можно утверждать, что Иисус был эсхатологическим пророком, возвещающим волю Бога:

Наиболее значимым аспектом самосознания Иисуса была Его убежденность в том, что Он проповедует и действует от лица Бога[332].

Сандерс доказывает, что, хотя Иисус не считал Себя Богом/Мессией/Сыном Человеческим, все же текстуальные свидетельства позволяют утверждать, что Он отводил Себе особую роль в грядущем Царстве. Сандерс использует термин viceroy (наместник, викарий), чтобы указать, Кем видел Себя исторический Иисус.

Поводом к осуждению и смерти Иисуса послужили Его действия в Храме во время последнего посещения Иерусалима. В отличие от Фухса, Иеремиаса, Мейера и других исследователей, Сандерс не считает, что Иисус желал Своей смерти: