Поиски Мариккен

– Ты тоньше понимаешь природу людей, Гилли, – сказала королева. – Будущему королю нужен друг. Ты станешь им, войдешь в доверие, постараешься стать ему необходимым. Каждый вечер, когда он будет засыпать, ты будешь приходить ко мне и рассказывать все о его поступках, словах и мыслях. А чтобы у него не возникло подозрений, и ты мог быть с ним все время, я назначаю тебя его оруженосцем. Приказ я подпишу завтра, а пока иди и поговори с ним.

Едва Гилли скрылся за дверью, как Фремиль не выдержал:

– Что вы делаете, ваше величество! Вы же назначили оруженосцем будущего короля сына опасного бунтовщика!

– Да, я приставила его к Ристарду, чтобы проверить на верность, поскольку близость к человеку скорее сможет проявить его истинные чувства, а также потому, что со своей получеловеческой природой он легче может войти в доверие к мальчику и расположить его к новой жизни.

Весть о том, что у него теперь, как у настоящего рыцаря, есть оруженосец, Ристард принял холодно. Он считал Гилли шпионом, и это было так, но потом они подружились, не смотря на разницу в возрасте. Гвельф выглядел очень юным, хотя ему было уже триста лет. Когда Гилли и Ристард пригляделись поближе один к другому, они почувствовали сначала интерес, затем расположение друг к другу, а в конце – самую горячую дружбу. Они раскрыли друг другу сердце и самые заветные мечты, стараясь при этом быть предельно осторожными, ведь обязанности Гилли шпионить за Ристардом никто не отменял. Сблизила их необходимость скрывать от всех свои истинные чувства и мысли. Оба они, ощущая сострадание к людям-рабам, тем не менее старались вести себя как все гвельфы, чтобы не возбудить подозрений и оставаться на свободе. Они верили, что в один прекрасный день найдется способ освободить находившихся в рабстве людей. Только Гилли еще мечтал о том, как его отец выйдет из заточения, а Ристард о том, как он вырвется на свободу из царства гвельфов и отправится на поиски Мариккен. Узнай кто-нибудь, какие беседы они ведут, страшные кары были бы неизбежными.

– Знаешь, Гилли, – признался однажды своему другу Ристард, – не нравится мне вся эта жизнь. Может, Мариккен там умирает, а я разгуливаю по разным глупым концертам. Хотя королева и пообещала найти Мариккен, кажется, она водит меня за нос. Послушай, а вдруг меня обманули, и Мариккен никто не похищал, а она находится среди ваших рабов?

– Ты – хороший друг, Ристард, и мне хочется тебе помочь, – задумчиво сказал Гилли.– Вот только как это сделать? Если бы у тебя были крылья, мы полетели бы в рудники, заглянули бы в прачечные, на кухни, всюду, где используют рабов, и ты посмотрел бы на них. А так… я даже не знаю, как все это устроить.

– А я, кажется, знаю, – заявил Ристард. – Завтра я скажу королеве, что хочу увидеть все богатства своей будущей страны и всех своих подданных. Пусть нам, например, в первый день поставят троны перед входом в один какой-нибудь рудник, а все работающие там пусть пройдут мимо, держа в руках самые лучшие из находок, добытых там. Во второй и последующие дни мы осмотрим таким образом все рудники. Затем перейдем к поселениям. У вас их много?

– Ну, столица, в которой мы сейчас находимся, пять городов поменьше, а в деревнях мы не селимся.

– Отлично. Я скажу, что хочу увидеть своих подданных во всем их блеске. Пусть пройдут передо мной и королевой в лучших одеждах, в сопровождении всех своих домочадцев, включая рабов.

– Прекрасная мысль, – согласился Гилли. – Я еще тебе советую полностью отказаться от человеческой одежды и прически, это подчеркнет, что ты стал вполне своим.

Затея удалась. Королева увидела в просьбе Ристарда хороший знак и на все согласилась. Поскольку мальчик неделю не спрашивал ее о Мариккен, она решила, что в вихре развлечений он наконец-то забыл ее.

Едва ли не месяц с бьющимся сердцем, до боли в глазах Ристард всматривался в изнуренные лица рабов, проходивших мимо него, но напрасно. Мариккен среди них не было. Когда многочисленные показы богатств гвельфской страны и процессии жителей иссякли, усталый и удрученный, Ристард признался своему другу:

–Гилли, я больше здесь жить не могу. Я смотрел на этих рабов, и мне стало еще более больно и стыдно, чем раньше. Больно потому, что они страдают, а стыдно потому, что я сижу и спокойно смотрю, как их изнуряют работой. И еще хуже мне делается от мысли, что Мариккен, возможно, тоже где-то мучается, и никто ей не поможет.

– Я согласен с тобой, что гвельфы поступают не лучшим образом, обманывая людей и обращая их в рабов, – согласился Гилли. – Я сочувствую тебе в деле с Мариккен, но пока мы мало что можем для нее сделать. Мои чары слабее чар королевы, и я не могу помочь бежать и скрыться даже тебе одному, а не то что всем рабам.

– Но что-то нужно делать, – сжал кулаки Ристард. – Нельзя же просто сидеть, смирившись со всем.

– Один выход есть, но он труден, – шепнул Гилли, осторожно оглядываясь.

– Какой? Говори скорее! Даже если нужно перенести гору с одного места на другое по камням, я согласен! – воскликнул Ристард.