Пойти в политику и вернуться

Сейчас думаю о том, что не все было сделано для того, чтобы избежать силового решения. Да, ошиблись с операцией в ноябре 94-го, да, случилась трагедия, потеряли наших людей. Надо было кого-то наказать? Наказали бы меня как директора ФСК, я был готов. Но надо было дожимать Дудаева без ввода войск. Продолжать работу с оппозицией, активно действовать внутри окружения Дудаева – у нас уже появилась своя агентура. А главное, использовать настроения мирного населения, которое устало от бандитов. И только наши военные действия подтолкнули их к Дудаеву. В Грозном, кстати, тогда еще проживали десятки тысяч русских.

Думаю, развилка была. И если бы масштабная война не началась, многое в новейшей истории сложилось бы не так – а иначе.

Счет на жизни

К весне 1995 года ситуация в Чечне складывалась в нашу пользу. Во многом благодаря Анатолию Куликову. Федеральные войска уже взяли Ведено – а это километрах в 70-ти от Грозного. Казалось, что конец войны уже близко. Но случился теракт в Будённовске.

Дней за пять-шесть до этого мне поступала информация о готовящемся теракте – без подробностей. Но информация была надежной. У нас была агентура в Чечне еще с советских времен. Все списки агентов сохранились. Конечно, часть из них отпала, но многие продолжали с нами сотрудничать. Моим замом по Чечне после Савостьянова стал Игорь Межаков, который возглавлял КГБ Чечено-Ингушетии. Получив тревожную информацию, я написал записку Ельцину. Потом после теракта на заседании Совета безопасности напомнил про это: «Мы предупреждали о возможности прорыва, хотя с нас это ответственности не снимает». Про то, что террористы прошли благодаря милиции, тогда говорить не стал. Но так было. Теперь это общеизвестный факт.

Бандиты прорвались в Ставропольский край только потому, что сумели подкупить милицию. Они въезжали на территорию края на милицейских машинах и с милицейским сопровождением. Посты их пропускали. Первоначальной целью был военный аэродром в Кавказских Минеральных Водах, где они собирались захватить самолет и лететь бомбить Кремль. Во всяком случае, именно так говорил о своих намерениях позже сам Басаев, который руководил операцией.

Их путь лежал через Будённовск, который они благополучно проехали, но километрах в тридцати-сорока от него наткнулись на пост милиции, который не удалось коррумпировать. Милиционеры начали проверять грузовики, боевики окрыли стрельбу, появились первые погибшие… Бандиты были вынуждены вернуться в Будённовск, залетели в городской отдел милиции, началась перестрелка, погибли несколько местных милиционеров и боевиков. После этого бандиты захватили больницу с родильным отделением. У них в заложниках оказались около тысячи человек, и в их числе роженицы с детьми.

Местные чекисты тут же доложили мне о произошедшем. Я был на Лубянке. Позвонил Ерину. Он говорит: «Да ладно, наши местные ребята справятся, ничего». Мне так не казалось, о чем я ему сразу прямо и сказал: «Нет, Витя, не справятся, по-моему, там совсем херовенько». Сразу же позвонил Грачёву, потом Ельцину. Он в этот день должен был улетать в Канаду. Сегодня многие удивляются, как президент мог улететь из страны в такой ситуации. Но скажу честно, в первый день все было непонятно, никто не мог оценить ситуацию адекватно. Я доложил президенту, что считаю необходимым вылететь на место. Сели с Егоровым в самолет – и в Минводы. Ерин немного опередил нас.

Распределили обязанности. Егоров взял на себя руководство операцией в целом. Ерин занимался заложниками – мы все еще работали без своих спецподразделений. Я должен был собирать информацию, контактировать с врачами, которым удалось вырваться из больницы, с населением, депутатами, журналистами. Буквально за несколько часов в город слетелась масса людей – от депутата и правозащитника Сергея Ковалёва до экстрасенса Анатолия Кашпировского.

Егоров, как и все последние месяцы, очень плохо себя чувствовал. Но первый день продержался, сидел с нами в кабинете начальника милиции. Мы с Ериным провели там безвылазно трое суток. А Егорова на второй день отправили в гостиницу, ему стало совсем нехорошо.