Поющий о свободе. Жизнь великого йогина Миларепы

Прошел проливной дождь из красочных цветов. Радужные облака над горными вершинами образовали формы ступ, верхушки которых указывали на Чувар. Мелодия вселенского оркестра воспевала хвалу досточтимому Мастеру, и повсюду струился запах самых ароматных благовоний. Все были свидетелями этих знаков, и многие люди видели Даков и Дакинь, встречающих Миларепу богатыми подношениями. Миряне из соображений приличия не поднимали глаз, стараясь не смотреть на обнаженные тела небесных танцовщиц. В свою очередь, посланцы Чистых стран не чувствовали никаких неприятных запахов от мира людей. Все беседовали друг с другом и шутили. Эти удивительные явления можно было наблюдать до тех пор, пока не завершилось прощание с великим йогином Миларепой.

Из Ньянанга пришли богатые покровители йогической общины, желая узнать о состоянии Учителя. Им сообщили о его кончине. В Чуваре они говорили с главными учениками Милы и покровителями из Дрина о перенесении его останков в Ньянанг. Люди из Дрина отказали им и начали приготовления к сожжению тела. Последователи из Ньянанга просили отложить кремацию, пока в Чувар не прибудут все, кто хотел бы почтить память великого йогина. Потом они вышли и вернулись в сопровождении множества земляков, чтобы заявить претензии на тело.

Тогда главные ученики попытались разрешить спор такими словами:

– Последователи из Ньянанга и Дрина одинаково верны Учителю. Раз Мила покинул нас в Чуваре, неправильно переносить его останки в Ньянанг. Но ученики из Ньянанга должны присутствовать здесь на кремации. Мы поровну разделим реликвии между гостями церемонии.

Даже после вмешательства учеников Милы люди из Ньянанга, гордые своим численным перевесом, начали готовиться к драке. В эти минуты в небе посреди света и радуги возник божественный юноша и голосом Учителя спел песню:

Послушайте, великие ученики
И покровители, собравшиеся здесь.
Вы ссоритесь из-за мертвого тела.
Я, небесный ученик Миларепы,
Своим решением прекращу ваш спор
И восстановлю мир.
Ум Миларепы, величайшего из людей,
Слился с нерожденным Состоянием истины, —
Но нет другого тела, кроме ума.

Когда и два Состояния формы
Растворятся в подлинной природе,
Не будет никаких вещественных реликвий.
Поэтому глупо пререкаться из-за останков.

Эти невежественные люди
Повздорили над прахом Миларепы,
Но споры никогда не ведут к Освобождению.

Обратитесь к Мастеру с почтением и преданностью,
Взывайте к нему из глубины сердца.
Тогда, хотя Состояние истины – нерожденное,
Из него неисчерпаемым потоком
Прольются сочувственные благопожелания.
Они превратятся в реликвии Состояния излучения,
И их в избытке хватит каждому!

После этого юноша исчез подобно радуге.

Все обрадовались при мысли о встрече с Учителем. Они отбросили распри и стали призывать Миларепу. Великие ученики и мирские последователи из Дрина больше не опасались, что тело Мастера могут отнять у них силой.

Вскоре оказалось, что в Ньянанг отправили другие останки Учителя. Их унесли в Лачи и кремировали в пещере Дюдул Пхуг. Как и в Чуваре, здесь тоже проявились все знаки, такие как купол радужного света, дождь из цветов, ароматное благоухание и звуки музыки.

В это время в Чуваре главные ученики и мирские последователи тоже проводили торжественные ритуалы, посвященные уходу великого йогина. Через несколько дней они осмотрели его тело – перед ними лежал сияющий божественный мальчик лет восьми.

Великие ученики обсудили это и решили, что знаменитый Речунг не успеет прибыть вовремя. Все согласились с тем, что если будут хранить тело дольше, то рискуют остаться без реликвий, которым люди могли бы поклоняться и выражать свою преданность; лучше всего кремировать тело немедленно.

Всем дали взглянуть на лицо покойного, и потом его перенесли в кремационную печь. Это было небольшое сооружение на скале, которая когда-то служила Учителю троном: с нее он дал много поучений. У основания скалы построили мандалу из цветного песка. Вокруг разместили наилучшие подношения человеческого мира. Правда, их намного превосходили по красоте и пышности подношения мира богов, возникшие в небесах. На рассвете началась церемония кремации. Погребальный костер разожгли, но языки пламени не касались тела. В эту минуту появились пять Дакинь, по одной из каждого семейства, и спели песню: