Поют дети

Эта песня замечательна тем, что с исключительной наглядностью сплетает более новые и старые черты. Важнейшим «остатком» от древности является особый синтаксис напева, предрасположенного ко внутренним расширениям и сжатиям. Они показаны в нотной записи. Порою напев, в ходе его многократных повторений в песне, разрастается по продолжительности, его кромки словно бы раздвигаются изнутри. Он раздается в длину за счет эластичной середины, которая растягивается. И тогда какое-то время занимает «кружение» на одном месте, с новыми возвратами только что прозвучавшего момента напева. Оттого напев в состоянии вместить заметно больше, чем прежде, число слогов и слов. А потом он сжимается.

Как у поле сйниченка да воль(и)но жила,
Наварила синиченка пива да вина. (2)
Усех она пташек у гости звала, (2)
Толькя не позвала Дурову сову,
Толь(и)кя (о)на не звала Дурову сову.
А как(ы) дурова сова прилятела сама. (2)
Она села повыша, повыша усех, (2)
(О) на повыша, повыша — на печном столбе, (2)
Наклонила головушку понижа усех. (2)
А как сыч Ахванасьявич, по сенюшкам похаживая, (2)
А ён совушку-удовушку подражнивая!

Место записи — Белгородская обл., Красногвардейский р-н, с. Больше-Быково, Алексеевский р-н, х. Большое.

Небольшую песенку «Пойду, молода, пойду, молодёшунькя» пели по дороге в лес за ягодами, за грибами. И — когда донимало пискливое комариное племя. Тут и настроение поднималось хотя бы от простодушных и забавных слов! И конечно, благодаря наслаждению, которое не может не доставить в этой песенке отточенность ее организации, изящество ее стиха и напева.

А пойду, молода (о), пойду, молодёшунькя, у лес по калин (ы)ку,
Пойду, молода (о), пойду, молодёшунькя, у лес по калин(ы)ку.
Стану, молода, стану, молодёшунькя, калинку ломати. (2)
Мене, молоду, мене, молодёшунькю, комарики кус-кус! (2)
Они, вороги, они, ворожаточки, да больно кусают. (2)
А я, молода, а я, молодёшунькя, да плечиком дерг-дерг! (2)

Место записи — Белгородская обл., Красногвардейский р-н, с. Больше-Быково, запись и нотация А. Иванова.

К шуточным песням нередко вплотную примыкают небывальщины, являющиеся специфическим видом забавы для детей. Равно как и для взрослых людей. Многим хорошо знакомы диковины, о которых говорится в песне-небывальщине «А была я у Ельниковых». Она представляет собой маленькую копилку необыкновенных для крестьянина бытовых обстоятельств, вещей небывалых.

Подобные занимательные сюжетные повороты с малолетства знают пожилые люди самых разных краев и областей России. Очень часто эти же или близкие им слова песенного текста сочетаются с широко распространенным по России напевом плясовой «Камаринская».

Но в селе Илёк Курской области (Беловский район) напев чрезвычайно самобытен, главным образом по ладу и по манере совместного пения.

Напев, здесь помещенный, стремительно и гибко «петляет», охватывая лишь несколько звуков. По шкале высот их отделяют одинаковые промежутки в целый тон. При таком равенстве дистанций между соседними высотами и благодаря исключительно быстрому своему движению напев сопротивляется установлению, одной сколь-либо твердой опоры в ладу. Присущее человеку чувство притяжения, тяготения, спроецированное на лад песни, остается в данном случае не слишком-то определенным. Напевом будто бы размывается привычное ощущение силовых полей, а также причин и следствий. В любой момент картина целого может запросто «перевернуться»!

Это касается не только собственно звуковой картины. Само внутреннее сложение напева невольно совпадает с правилами игры в «опрокинутый» вверх тормашками и «вывернутый» нутром наружу мир. Именно таким предстает перед нами упоительный мир небылиц-небывальщин. Одно несчастье: с возрастом у большинства он тускнеет. У ребят же он исстари отличается волшебной яркостью...