Пока бьётся сердце

У меня есть красивая женщина, на которой, как мне кажется, я когда-нибудь захочу жениться, стабильная работа, новый таунхаус и чертовски хорошие друзья. Не знаю, почему этот факт поражает меня именно в тот пятничный вечер в середине зимы, пока мы тусуемся в нашем любимом баре. Но когда уши наполняет смех, а теплая рука Мэнди прижимается к моему бедру, я чувствую удовлетворение.

– Как считаешь, официантка горячая штучка?

Рид прощается, а я поворачиваюсь к Мэнди, которая подпирает голову ладонью и накручивает на палец прядь светло-русых волос.

– Что?

– У нее впечатляющие сиськи. И наращенные волосы выглядят великолепно. – Мэнди со вздохом поджимает губы, глубоко задумавшись.

– Ты с ума сошла. Я ее даже не заметил.

Это правда, не заметил. Кора убеждена, что я сплю с кем попало, потому что «большего придурка не найти», и полагаю, что измена идет рука об руку с этим званием. Но правда состоит в том, что я никогда не был ни с кем, кроме Мэнди. Мы стали первыми друг у друга, когда я был на втором курсе старшей школы, а она – на первом, и с тех пор мы вместе. В колледже мы брали трехмесячный перерыв, но я еще ни разу не сбился с курса. Это казалось неправильным.

Честно говоря, единственная другая женщина, о которой я когда-либо думал в подобном ключе, – это Кора… но такой секрет я унесу с собой в могилу. Никто никогда не узнает, что сначала я положил глаз на Кору Лоусон, когда на первом курсе она с глазами лани вошла в класс английского, источая невинность и благоухание лаванды.

Сестры Лоусон по-прежнему две самые красивые женщины, когда-либо встречавшиеся мне на пути, и одна из них сейчас пристально смотрит на меня через стол.

– Что? – спрашиваю я, откидываясь на спинку стула. – Тебя раздражает, как я дышу?

– Это само собой. – Она пожимает плечами. – Но ты такой врун. Ты определенно заметил официантку.

– Нет, с чего такое предположение?

– Потому что ты гетеросексуальный мужчина. – Кора мгновение молчит, и в ее зеленых глазах появляется лукавый блеск. – Хотя… полагаю, данное утверждение тоже можно оспорить. Не стоит забывать тот неловкий инцидент с твоим приятелем по колледжу в прошлом году.

Я не могу поверить, что она об этом вспомнила.

– Ты имеешь в виду случай, когда ты подсунула мне виагру своего отца после того, как я упомянул, что у меня болит голова? Очень мило, Корабелла. Я думал, что это Адвил.

От смеха она чуть не выплевывает свой напиток. Черт бы ее побрал.

Это был самый унизительный вечер в моей жизни, и я до сих пор понятия не имею, как собираюсь отомстить ей за ту выходку. Все идеи кажутся недостаточно хорошими.

Официантка возвращается с нашими крылышками и сырными палочками, и я не спускаю с Коры сурового взгляда, отказываясь порадовать ее даже мельчайшим взглядом в сторону официантки. Но краем глаза замечаю, как Брэндон практически пускает слюни в свое крафтовое пиво.

– Может быть, желаете что-нибудь еще?

– Нет, – отвечаю я, все еще глядя на Кору.

Она подозрительно щурится на меня.

Официантка уходит, а я тянусь за крылышками, макая одно из них в стоящую передо мной маленькую чашечку с соусом ранч. Я откусываю большой кусок…

…и меня едва не выворачивает на весь стол, как в фильме «Экзорцист».

– Какого хрена? Это майонез?

Я ненавижу майонез. Презираю его. Меня тошнит даже от одного его запаха.

Снова раздается смех Коры, и я сосредотачиваюсь на виновнице. С каждым разом ее розыгрыши все изощреннее и изощреннее.

– Какая же ты стерва, Кор, – укоризненно произносит Мэнди рядом со мной, но сама безуспешно пытается ладошкой прикрыть смех.

Я скрещиваю руки на груди, с обещанием расплаты в глазах наблюдаю, как Брэндон наклоняется к Коре, целует ее в макушку и бормочет:

– Молодец, девочка.

Мэнди и Кора ушли около пятнадцати минут назад. Мы с Брэндоном решаем задержаться и выпить еще по паре кружек пива, поскольку игра продолжается, и нам обоим не терпится увидеть, кто победит.

– Мне нужно отлить. Вернусь через несколько минут, – говорит Брэндон, соскальзывая со своего стула и прокладывая себе путь через оживленный гриль-бар.

Я делаю глоток пива, не отрывая глаз от игры, когда улавливаю слабый аромат цветочных духов. Бросаю взгляд направо. Наша официантка стоит у стойки с блокнотом в руках и постукивает по нему ручкой.

– Тебе что-нибудь принести, сладенький?

Ее намерения безошибочно читаются в ее голосе и взгляде. Смотря мне в глаза, она покусывает нижнюю губу и выставляет на показ ложбинку между грудями. Я отвожу взгляд, поднося край бокала к губам.

– Уверен, что ты весь вечер видела меня с моей девушкой.

– Но сейчас ее здесь нет, – смело отвечает она, наклоняя голову набок и хлопая длинными ресницами.

В ответ я вытаскиваю бумажник и бросаю на стойку бара двадцатидолларовую купюру, затем поднимаюсь со своего стула.

– Приятного вечера. – Я не удостаиваю ее прощальным взглядом. Просто прохожу мимо и направляюсь к дверям, чтобы покурить перед уходом. Игру можно досмотреть и дома.