Пока бьётся сердце

Кора отстраняется. Ее глаза слегка расширяются, а брови хмурятся, как будто она удивлена и сбита с толку. Она облизывает губы и разрывает зрительный контакт, опускаясь обратно на пол и прокашливаясь.

– Прости. Не знаю, зачем я это сделала.

Я подтягиваю колени к груди и провожу рукой по своим взъерошенным волосам, рассеянно мну заднюю часть шеи. Я думаю, что в каком-то смысле мы друзья, и именно так иногда поступают друзья в отвратительные, душераздирающие моменты жизни.

Верно?

Я опускаю взгляд на Кору. Она прислоняется к скамейке рядом со мной, ее глаза закрыты, а губы сжаты, как будто невольно вспоминают, как они прижимались к моим. Я позволяю себе провести по ее руке и переплести с нею пальцы, благодарный, что она не отстраняется от меня. Кора сжимает мою руку в ответ, когда я оглядываюсь на Вьюгу, такую мирную и любимую, и говорю:

– Нам не о чем сожалеть.

Начинает сыпать снег, и я предлагаю подвезти Кору домой.

Сегодня день Мартина Лютера Кинга, так что ей не нужно на работу. Она перебирала документы в доме своих родителей, когда у Вьюги случился продолжительный припадок, от которого она не смогла оправиться.

Перед тем, как покинуть больницу, я спросил у нее, просто чтобы удостовериться:

– Ты уверена, что не хочешь поехать со своими родителями? Я не хочу, чтобы ты оставалась одна, когда так расстроена.

Кора качает головой.

– Я не буду одна, – отвечает она.

Я расцениваю это как просьбу побыть с ней некоторое время, поэтому, когда мы подъезжаем к ее дому, я следую за ней. Сейчас идет сильный снег, а когда мы только выезжали с парковки, падали лишь крупные редкие хлопья. Пока мы добираемся по заснеженной дорожке к входной двери, наши волосы и куртки покрываются крупными снежинками.

Я останавливаюсь на полпути и смотрю на небо, щурясь от белых хлопьев, падающих на лицо. Я не могу сдержать улыбку, прорывающуюся сквозь мрачную завесу печали.

– Вьюга.

Кора резко останавливается на ступеньке крыльца, оборачивается и смотрит на меня. Таких круглых и восторженных глаз я у нее еще не видел. Она спускается и возвращается ко мне на дорожку, разводя руками и вместе со мной глядя в небо.

– О боже. Ты думаешь?.. – Ее голос затихает, и она начинает смеяться. Она смеется. С ее губ срывается безумный смех, и она кружится, задрав нос к небесам. – Это она, Дин! Она прощается.

Я думаю, что мое чертово сердце может разорваться.

Но со всех сил сдерживаю эмоции, шумно выдыхая в холодный воздух. Я не знаю, что взволновало меня больше – прощальный подарок от Вьюги или Кора, которая покрытая снегом, неуклюже кружит на месте с совершенно потерянным и одновременно восхищенным выражением лица.

Исцеляющейся.

Она выглядит более здоровой и счастливой.

Мы заходим внутрь, снимаем промокшую зимнюю одежду и падаем на диван, морально и эмоционально опустошенные. Вьюга всегда сидела между нами на диване – всегда. Это стало семейной шуткой, что она пыталась помешать нам убить друг друга.

Теперь я думаю, не хотела ли она нам что-то сказать.

Я прогоняю эти мысли и откидываю голову на подушки. Глаза автоматически закрываются, поскольку долгий, утомительный день берет свое. Я почти полностью отключаюсь, когда чувствую, как чья-то ладонь сжимает мое колено.

– Иди приляг. Ты выглядишь сильно уставшим.

Я издаю нечленораздельное мычание, в котором закодировано что-то вроде: «идея классная, но я не хочу двигаться». Кора, кажется, понимает, потому что берет меня за ноги и вытягивает их, пока я не укладываюсь во весь диван. Меня окутывает мягкая ткань, и я заворачиваюсь в плед до самого подбородка, отмечая слабый аромат нарциссов. Уже практически заснув, чувствую на щеке прикосновение ее губ, такое же легкое, как до этого. Щекотка, шепот, мимолетный поцелуй.

Исцеление.

Она кажется моим лекарством.

Крик заставляет меня резко выпрямиться. Дезориентированный и с затуманенными глазами, я пытаюсь понять, где, черт возьми, нахожусь.

Мятные стены, коралловый диван, ворсистый коврик под ногами. Нарциссы.

Кора.

Я на диване Коры. Кора кричит.

Я вскакиваю на ноги и бегу по коридору в ее тускло освещенную спальню, где Кора мечется по кровати, сбрасывает одеяло и вцепляется обеими руками в столбик кровати у себя за головой.

Она снова кричит.

– Нет! Пожалуйста, нет…

Ее глаза закрыты, крепко зажмурены, но я знаю, что она может видеть.

Она видит те же кошмары, которые являются мне, стоит только ночью закрыть глаза.

Я бросаюсь к ее кровати и осторожно опускаюсь на матрас, стараясь не напугать ее.

– Кора… Корабелла, это сон. – Я обнимаю ее за талию и притягиваю ближе, шепча на ухо: – вернись ко мне.

Она все еще извивается, на ее лице отражаются боль и ужас, поэтому я пытаюсь снова.

– Кора…

Она бьет меня по челюсти.

– Черт, – бормочу я, потирая место удара, в то время как Кора резко принимает сидячее положение.

Ее глаза распахиваются, грудь вздымается от тяжелого дыхания.