Пока дышу

Рапид-Сити был большим городом. В представлении Натали, родившейся в Нью-Йорке, там должны были выжить многие. Но, пошуровав в туристических справочниках, которыми были забиты все магазинчики Маунтин-Крик, она с разочарованием убедилась, что большой город — понятие относительное. Численность населения Рапид-Сити до Последних дней едва приближалась к жалким семидесяти тысячам человек. И всё же с крохотным городком в горах нечего было и сравнивать.

Ей повезло не нарваться на встречу с пумой или гризли. Ей повезло не заблудиться, впервые передвигаясь при помощи карты. Она не сломала ноги, в одиночку спускаясь с гор, не наткнулась ни на каких безумцев по пути к своей цели… Слишком много везения. Но Натали не страдала суевериями и, когда в наступающей темноте ей удалось разглядеть далёкие огни там, где, по её представлениям, должен был находиться город, она едва не расплакалась от счастья.

Раннее утро затянуло лощину сырым туманом. В той стороне, где она видела ночью огни, висит сиреневая дымка. Она собирается спуститься по крутому каменистому склону на дно лощины и снова подняться, чтобы добраться, наконец, до цели своего путешествия. Всё внутри дрожит от нетерпения. И вдруг тишину нарушают голоса. Двое переругиваются в низине:

— Джек, ты собираешься мне помочь? — недовольно спрашивает первый.

— Брось, я не потащу эту падаль на своём горбу! — запальчиво и визгливо отзывается второй.

— Сначала ты сам прострелил ему ногу, а теперь не хочешь тащить? Какого чёрта с тобой творится?

В диалог вмешивается третий участник. Но он не говорит, только громко охает и стонет. Рванувшаяся было на голоса Натали замирает, прячась за мшистым валуном на склоне.

— Эта падаль ещё и голос подаёт, бро. Прикончить его, и все дела. Костлявый мешок дерьма! — реагирует визгливый.

— Слушай, Джек, — пытается урезонить его собеседник, — мы уже неделю ничего не приносили в общий котёл. Так недолго и самим в нём оказаться…

— Я не стану тащить эту мразь! Он порезал меня, ты же видишь! Он — костлявое индейское дерьмо! — голосом обиженного ребёнка возражает тот, кого назвали Джеком.

Натали никак не может сообразить, что там происходит. Но интуиция подсказывает ей, что встречаться с неуравновешенным Джеком лицом к лицу не стоит. Гулкий выстрел подтверждает правильность её рассуждений, заставив вздрогнуть.

— Всё! — торжествующе сообщает Джек. — Спорить не о чём. Трупятину жрать никто не будет. А кто захочет — пусть сам его две мили отсюда и тащит…

Его собеседник разражается такими ругательствами, каких Натали никогда не слышала. До неё доносятся звуки борьбы, чьё-то болезненное «а-а!» и потоки сквернословия.

— Да пошёл ты! — орёт Джек, взвизгнув на пределе громкости.

— Проваливай сам, — злобно отзывается второй. — Проваливай, или я тебя пристрелю, мразина. Теперь придётся с пустыми руками возвращаться. Урод!