Я скребу надгробный камень учителя начальных классов Сассо Либеро. По работе мужчина учил детей грамматике и арифметике. По жизни он был настоящим философом. Человек с мягким характером, в таверне у Берто он превращался в мыслителя. О себе самом он говорил, что пил, как Сократ: столько, сколько хотел, и никогда не терял ясности ума. Сидя за столом, Либеро спрашивал, видел ли когда-нибудь кто-то из присутствующих Сократа пьяным, и все отрицательно качали головами.
– Ты видел Сократа?
– Я – нет, – был ответ.
Никто и никогда не видел Сократа в питейном заведении у Берто. Бармен при случае любил прихвастнуть, что среди его клиентов были люди очень известные и образованные. И с гордостью показывал на ряд фотографий на стене с улыбающимися мэрами, советниками и несколькими тренерами футбольных команд. В этой компании был даже один епископ, приглашенный когда-то для благословения коммерции.
Посетители таверны считали про себя стаканы выпитого учителем красного вина, потому что на четвертом Сассо Либеро преображался. Все задавались вопросом: что сделает вино на этот раз? Совсем как в том стишке: «Намочит губы? Успокоит нервы? Расслабит кишки? Или разбудит мозги?» Вперед, учитель! Какой сегодня будет эффект? Растворит мокроту? Отлично!
А еще доморощенный философ говорил много непонятных слов и загадочных фраз. Послушать учителя приходили даже из соседних городков. Никто не знал и не понимал того, что произносили его уста. Это было даже лучше, чем телевизор. Учитель Сассо выпивал в компании Гегеля и Шеллинга, Бодлера и какого-то Фрейда. Был еще Сартр и многие другие имена. Присутствующие толкали друг друга локтями и подмигивали, представляя футбольную команду: тех первых иностранных футболистов, которых продавали и покупали. Конечно, эти игроки точно не были знаменитыми, потому что никто их не знал. Но учителю прощали эту некомпетентность в футболе, потому что он говорил очень красивые слова: опьянение, кровь титанов, Дионис, кафе де Флор. И где он только их брал? Кое-кто пытался запомнить особо понравившееся слово, чтобы, вернувшись домой, сказать своей возлюбленной: я подарю тебе букет кафедефлор, или поразить ее воображение, заявив, что пил сегодня кровь титанов. Были и те, которые так отвечали жене, недовольной времяпрепровождением супруга в таверне: я сегодня во власти Диониса. И в тайне надеялись, что за этим сразу последует что-то неповторимое.
Всем становилось ясно, что до дна оставалось всего ничего, когда Либеро начинал рассказывать, что пил из одного стакана с Коппи, Бартали
[33] и Чиччолиной[34], а закусывали они все соленой рыбкой. Вот только, учитель, я тебе не особо верил, всем твоим рассказам. Все это идет на ура за столом в трактире. А оттого, что ты постоянно приплетал Гегеля, который был настоящим философом, у меня чесались руки и хотелось дать тебе палкой. И, мне помнится, так однажды и случилось. Потому что философов надо оставить в покое. Как и моего отца, который говорил, что если б он знал философию, то, конечно, не пошел бы на войну. Но все-таки как учитель ты заслуживаешь уважения, и поэтому я скребу…