Пока греет огонь

Второй вариант отличался от первого тем, что был гораздо бёзопаснее. Нужно было просто стоять, не шелохнув ни рукой ни ногой. В этом случае внимание пса будет ослаблено, и он непременно покинет свой наблюдательный пункт и повернется к нему спиной. Этого будет достаточно, чтобы успеть поднять ружье и выстрелить. А если от грохота выстрела обвалится свод пещеры?

Степан чуть-чуть приоткрыл глаза, решив, что в полумраке пес не разглядит его уловки, а он в свою очередь постарается найти какую-нибудь слабость у атакующей стороны.

Степан повел глазами налево, потом направо, чуть- чуть склонил голову, опасаясь увидеть пса у самых ног, и, когда убедился, что поблизости никого нет, поспешно поднял ружье.

К нему вернулись и силы, и мужество. Простояв неподвижно еще с минуту, Степан медленно направился к выходу. У него пропало всякое желание разыскивать щенков и пса, появившегося столь неожиданно, к тому же опасность еще не миновала. Может, возле выхода его ждет куча псов, подобных этому.

Тревоги оказались напрасными. В пещере на него никто больше не нападал, а возле выхода никто не встретил, если не считать сидевшей на ольхе рассерженной сороки, которая при виде человека пронзительно застрекотала.

Степана от ее пронзительных криков всего передернуло. Не долго думая, он поднял с земли увесистый камень и с силой запустил в птицу.

Сорока проворно взмахнула крыльями и, продолжая выкрикивать ругательства на птичьем языке, скрылась.

Прогнав птицу, Степан тут же постарался принять бравый вид. Ему почему-то казалось, что за ним наблюдают чьи-то насмешливые глаза, которые все видели. И как он стоял возле каменной стены, и как дрожали его колени, и как от страха он не смел открыть глаза.

Степан не исключал возможности повторного нападения. Короткая схватка могла быть лишь предупреждением со стороны собак, и кто его знает, что последует за этим предупреждением, если он сейчас же не покинет чужие владения.

И все-таки, несмотря на существенную опасность, Степан не спешил расстаться с пещерой. Ущемленное самолюбие вдруг взыграло в нем. То ему казалось, что он готов отдать полжизни за один выстрел по своему обидчику, то в голове наступало просветление — и он поспешно отгонял мысль о схватке с собачьей стаей.

Его пустые терзания прервали сорочьи крики, громко прозвучавшие с той стороны, откуда он пришел. Степан вздрогнул, торопливо пересек площадку и, встав за валуном. заросшим высоким кипреем, стал выжидать.