Пока королева спит

Что девочка лежишь, так и будешь лежать в зелёном платье с капюшоном… красивая и бледная. Думала, что тебе страна досталась и всё будет хорошо. А что было хорошо? Запредельная коррупция, дефицит бюджета, нищета, безработица… но обо всём этом забыли в сытые годы, сытыми они стали после моих реформ! Возросшие закупочные цены на зерно и молоко спасли сельское хозяйство. Масштабные дорожные работы победили безработицу. Да несколько зарвавшихся герцогов и графьём пришлось приморить, а их имущество поступило в казну. И что? Меня проклинают на улицах, а тебя вспоминают с мечтательной ложью – вот были времена… Да никто из ныне живущих (за исключением шута, которого до сих пор не поймали) уже не помнит даже рассказов пра-пра-прадедушек своих о том, как было при королеве. Но с надеждой ждут, что ты встанешь из гроба… учёные заверили меня, что это не возможно в принципе. Колдуны трясли чучелами крокодилов и прочих гадов и выдали такой же вердикт. Но ничто, даже моя спальня, не охраняется в королевстве (анахронизм, не изжить, магистратом государство так и не называют) Зелёных холмов так, как колокольню… ведь по легенде герой ударит в колокол и королева проснётся… а пока она спит. И так будет всегда!

Набравшись спокойствия, я пошёл читать свою речь для волшебных экранов. Деградация образования привела к тому, что обычные телевизоры называют волшебными. Для тренировки мозга я задал себе задачку – найти сопротивления каскада резисторов в виде сердца, перечёркнутого стрелой… и заодно проверил посты. Я могу делать много дел одновременно. А эта девка могла только пить шампанское и танцевать…

Ну, ещё она является мне во сне и довольно неплохо играет в шахматы (кто бы мог подумать?!). Поэтому я и пришёл сегодня к саркофагу. Теперь пару недель не будет сниться… тонкое одеяло, хорошо проветриваемая комната и чистая совесть – залог хорошего сна. И ещё надежные телохранители за дверью… и овчарка Блонди у постели. Это уже семнадцатая, нет – восемнадцатая моя Блонди… они умирают и возрождаются в потомстве, а я вечен.

Да, я не люблю кошек. Это очередная тщательно выпестованная мной легенда «о магистре»… кошки присутствуют, и повар у них имеется, и даже выходит специальный бюллетень об их здоровье и играх (с цветными качественными фотографиями). Но разве можно любить глупых котиков? Только верным псам можно доверить свой сон!

Боцман

Сквозь тернии секса добрались до политики, но уже без Эльзы, и уперлись в коловоротов. Коловороты – это бывшие мельники. Раньше они занимались своим привычным делом: мелили муку и пили пиво и медовуху в пабах и барах своих деревень. То есть были трудягами, на крепких плечах которых и держится наш мир.

Но потихоньку среди них распространилось учение о том, что истинные люди – белые, а значит мельники – истинные люди. Все остальные же темнее, это ясно видно невооруженным взглядом, а значит – выродки и недочеловеки. И, конечно, богатство на земле должны принадлежать настоящим белым людям, а не всяким там чёрным нелюдям. Это же ясно, как белый день! И под воздействием такого простого и притягательного мифа мельники постепенно стали перерождаться в коловоротов. Их символом стала мельница, точнее её ветряк, концы которого были загнуты. Получилась свастика – символ древний, но кого это теперь волнует? Он стал однозначным символом зла.

В какую сторону свастику загибать? На этом вопросе произошел первый раскол среди коловоротов, и они разделились на правосторонних и левосторонних, в зависимости от того, куда загибались концы ветряка – посолонь или наоборот. Формой коловорота стала белая рубака, белые джинсы и белые шипованные ботинки, на бритой голове (изначально мельники брили головы, чтобы в муку не попали их волосы) – белый колпак. На рукаве рубахи – красный коловорот. В честь праздников они посыпали себя мукой и выходили в таком виде на улицы.

Поначалу коловороты лишь пили пиво иди медовуху в питейных заведениях и рассуждали о своей исключительности. Причём левосторонние предпочитали из двух основных напитков именно пиво, а медовухой уже баловались правосторонние. Но потом «истинные люди» стали мочить всех, кто был не согласен с такой позицией. Тут произошел второй раскол. Коловороты разделились на радикалов, которые считали, что мочить нужно всех, кто не коловорот, и на умеренных, которые утверждали, что мельники и врачи, даже если они и не коловороты, все равно белые люди, а значит, их мочить не нужно. Соответственно всего коловоротов стало четыре вида: радикальные правосторонние, умеренные правосторонние, радикальные левосторонние, умеренные левосторонние.