Пока королева спит

Опять же слава, как любят мои подчинённые всякие пышные звания и блестящие побрякушки награды. И меня хотят постоянно чем-то наградить. Я всегда отказываюсь от медалей и орденов. И от званий… меня хотели сделать генералиссимусом. На полном серьёзе. У нас войны не было более трёхсот лет. Руки потянулись к трубке… но я бросил курить лет двести назад… и пропагандирую здоровый образ жизни – ходьбу, плавание, велосипед. Я сильно ограничил торговлю алкоголем, за что меня жёстко критиковали сто лет назад, ведь монополия неплохо пополняла бюджет. Но зелёный змий коварен, он бьёт по семье – основе основ. Вы видели валяющихся под заборами мужчин? А женщин? Табак у нас ещё сильнее зарегулирован, а за торговлю нетабаком и вовсе полагается виселица. Наркомания ещё вреднее, чем алкоголизм. Так что я повертел в руках свою старую трубку из вишневого дерева и положил её в ящик стола. Всему своё время и место.

Боцман

На штурм укреплений Байды направились команды от двадцати девяти кораблей докси – это был самый большой отряд доксинов, какой только собирался в одном месте и в одно время, обычно даже для взятия приморского города средних размеров объединялось не более пяти кораблей. На штурм пошли по очень простому плану, утвержденному на общем собрании капитанов или пьянке вселенского масштаба. Формулировался он так: половина идет на приступ северо-восточной стены, а остальные – на приступ северо-западной, а экипаж оставшегося от деления эскадры напополам корабля сидит в резерве покуда сможет, а потом ватагой рвёт когти в любое место боя. Докси не любили обходных маневров, поэтому, как только придумали стратегический план, так сразу и стали его исполнять.

С криками: "Мочи коловоротов!" и общего: "А-а-а!" (боевой клич докси, "А-а-а!" – это сокращение от слова "Белуга!") толпа татуированных пиратов бросилась на стены Байды. Первым же приступом город был взят. Дальше пошли ожесточенные бои на улицах.

Мне доверили нести знамя корабля Ворда – красный флаг с чёрным драконом, который пыхал огнём из двух голов в разные стороны – сей символ означал, что команда Ворда может нападать везде на своих врагов, благо тыл защищен. Я нёс знамя и всё хотел нанизать пару коловоротов на свой кинжал, но мне после потока доксинов с разным холодным оружием в руках ни одного живого коловорота кольнуть так и не удалось.

Главного вождя коловоротов замочили в сортире – фюрер думал там отсидеться – не вышло! В замке вождя я нашёл кабинет главаря коловоротов и поджёг белые знамёна с красными свастиками, установленные за импровизированным троном. На столе лежала открытая книга. Я посмотрел на обложку, еле читаемыми буквами там было написано: "Дао Де Диктатур" и ещё по-нашему: "Путь диктатора", имя и фамилия автора не читались, лишь еле-еле можно было различить инициалы: "СС". Я пролистал пару страниц и уже было хотел кинуть эту пакость в бурчащий от голода огонь, ещё только набирающий свою искровую силу, но мой порыв уничтожить книгу остановила рука, на костяшках пальцев который были вытатуированы четыре буквы: В, О, Р, Д.

– Оставь, может, ещё пригодится.

– Чтобы это дерьмо всплыло опять?! – изумился я.

– Книга не является плохой или хорошей до той поры, пока её не взял в руки человек, именно он расставляет акценты, сортируя информацию на плохую и хорошую, на важную и не важную, на белую и чёрную. Короче, Боцман, не муми! – Ворд иногда говорил так, как будто бы читал какой-то сценарий, и лишь иногда позволял себе грубо импровизировать, или, наоборот, грубость и была его естественным состоянием, а заумь – игрой на просвещённую публику.

– Капитан, мы нашли большой холод! – доложил один доксин.

Так мне выпала удача познакомится с большим холодом. Но это было после…

После зачистки Байды от оставшихся в живых при штурме города коловоротов, настало время для прощания с погибшими докси. Их с почестями положили на один из двадцати девяти кораблей (какой именно решил жребий), который отвели в море и подожгли. Погребальный костер заполыхал в ночи жёлтым цветком. Докси стали пить и петь. Я был грустен – тело Ревуна положили на корабль, отправившийся в свой последний рейс.

– Не грусти, Боцман, – Ворд подсунул к моему носу здоровенную флягу. – Выпей за Ревуна, он сейчас курит не табак на корабле, плывущем к звёздам, трахает там сисястых тёлок, и поверь мне, пьёт он там безбожно за наше здоровье и горланит похабные песни.

Я взял флягу, а капитан гаркнул своим сорвиголовам:

– На свете жил один доксин!

– Дом его – океан, а жена – острая сабля!.. – подтянули остальные докси и долго выводили куплеты временами веселой, а временами грустной песни про простого докси, который много плавал, много рубил бошек и грабил судов, много трахал портовых девок, а потом сложил свою голову в сечи и отправился к звёздам, чтобы там, в высшем мире также пить, портить девок и оттягиваться в полный рост.

После третьего глотка из фляги и я стал подпевать, хотя совершенно не знал слов, но это было не важно, важным было то, что моя душа слилась в экстазе с душами остальных доксинов: