Пока не будешь счастлив

Я больше не корчила добрячку. Алина пихнула меня локтем в бок, намекая, что так с гостями общаться нельзя. Конечно, я не обратила на нее внимания.

– Вот…

Девушка вилочкой указала на лист айсберга. Я склонилась, так что белый кончик моих сухих волос, перетянутых в конский хвост, едва не коснулся салата.

– Это не земля, а черный перец.

Девушка глянула на меня гневно.

– Вы подсунули нам гнилой салат!

– Но он…

Салат выглядел хорошо, по крайней мере, когда я несла тарелки. И никогда в жизни я не подсовывала ничего гнилого… Списанные блюда мы с Глебом предпочитали съедать, а не продавать.

Подняв взгляд с салата на девушек, я осознала в чем проблема. Я же сама отговорила их брать «Цезарь», мол, айсберг с гнильцой. А потом, когда они попросили принести блюда на мой вкус, я дала им салаты с тем же айсбергом. Какая я тупая.

Стало обидно. Как я, человек застрявший в петле времени, могу в четвертый раз прогадать с обхождением стола?

– Извините, – сказала я.

Слово далось мне с таким трудом, что я стала ждать аплодисменты. Хотя бы от Алины – она должна понять, как мне тяжко.

Только она смотрела на меня так, будто я в салат плюнула. Наверное, ждала, что я что-нибудь скажу… Да, верно, надо сказать девушкам, чтобы заказали что-то другое за счет заведения (моей зарплаты). Но язык не поворачивался. Я глянула на Алину в ответ, стараясь выглядеть беспомощно. Она повелась и сказала:

– Извините, девушки, мы заменим ваши блюда и…

– Не надо ничего заменять! Мы не собираемся тут есть!

Я кивнула, надеясь, что девушки будут так тверды в своих намерениях, что не придут даже в следующую временную петлю.

– Да, конечно, – сказала Алина сквозь стиснутые зубы.

Она подарила мне свой самый выразительный взгляд и пошла за книгой. Я молча стояла и, забывшись, едва не начала насвистывать.

Когда Алина вернулась, курицы поочередно что-то накалякали лапками в книге. Затем они повставали, шумно отодвинув стулья, с недовольным видом надели курточки из радиоактивных крокодилов и потопали к выходу.

– До свидания! – бросила им Маша так неловко, что лучше бы молчала.

Разумеется, курицы не ответили. Они в последний раз клацнули каблучками ботильонов и захлопнули за собой дверь так, что стекло в ней задрожало.

На секундочку в зале повисла тишина. А потом я крикнула:

– Глеб! Обед!

Глеб очутился рядом так быстро, словно телепортировался. Мы схватили тарелки и стали есть теплый салат с баклажанами.

– Почему отказ?

– Эти тупые курицы решили, будто перец – это земля.

Глеб хохотнул.

Алина все это время смотрела на нас, как на… олухов, получается. Сотрудникам запрещалось есть в зале. Но сейчас гостей не было, так что мы позволили себе такую вольность.

– Вы обалдели? – сказала Алина, когда к ней вернулся дар речи, а мы справились с половиной салата.

Надо признать, ели мы быстро. Просто и я, и Глеб знали Алину – чем больше салата съешь, тем меньше его окажется в волосах, когда Алина наденет тарелку тебе на голову.

Мы не ответили, ведь рты были заняты. Тогда Алина обратилась исключительно ко мне.

– Алиса! – крикнула она. – Что это было?

– Нелепость, – сказала я, начав жевать ускоренно, как только услышала свое имя. – Вот, смотри, с салатом все ок. – Я протянула тарелку, но Алина отшатнулась, брезгливо скривившись. – Это просто тупые ку…

– Я же просила не обзывать гостей!

– Вещи надо называть своими именами.

Это вмешался Глеб. Мы с Алиной, на миг объединившись, глянули на него с удивлением. Глеб лишь пожал плечами. Наверное, он вступился за меня за то, что я подогнала ему обед. Я ему кивнула, а затем посмотрела на Алину.

– Почему с тобой вечно какие-то проблемы? – заговорила она. – Почему, если просят книгу жалоб, то стол обязательно твой? А? Почему с Глебом подобного не случается?

Потому что он терпила! Всегда говорит гостям, что блюдо им переделают, а не разбирается с проблемой. Я так не привыкла и никогда не привыкну. Обычно гости тушуются под моим давлением и не просят переделать блюдо. Еще чего не хватало! С меня спишут, с поваров спишут, а у нас ставка и так, извините, не мишленовского ресторана!

– Потому что он хороший, – сказала я, не придумав ничего умнее. – А я плохая.

Алина не спорила – лишь устало вздохнула. Воспользовавшись моментом, я спросила:

– Можно на обед?

Алина глянула на пустую тарелку от салата в моей руке, но кивнула.

– Благодарю, – сказала я и, поставив тарелку на стол, добавила: – Глеб, уберешь третий?

Тот охотно кивнул. Видно, еще полнился благодарностью за салат. Тогда я, стараясь не смотреть на Алину, пошла в каморку за курткой и кошельком.

Торг

В торговом центре снова играла «Last Christmas», снова красовалась уродливая витрина, снова проплыла стайка детей, похожая на мальков гуппи.

И снова прозвучал радостный оклик.

– Алиса!

Я остановилась, но не развернулась. Зачем, если могу с закрытыми глазами описать его, пересказать все, что он скажет.

– Привет!

В этот раз Женек постучал меня по плечу, ведь я так и не развернулась.

– Идем поедим, – сказала я, наблюдая, как маленькая внучка фотографирует свою бабулю, закрыв пальцем половину объектива.