Пока не остыл кофе

Она сформировала неясный образ одного дня три года назад, но она не знала, как проверить, действительно ли попала именно в него. Возможно, она не смогла сделать все правильно, по ошибке сказала только «три» – и в результате вернулась на три дня назад?

– О, привет… Я не ожидал тебя здесь увидеть, – произнес он, и это была истинная правда.

Фусаги говорил как до начала болезни – он был именно таким, каким она его запомнила. – Я ждал тебя дома, но ты не вернулась домой… – добавил он.

Он отвел глаза и нервно кашлянул, приподняв брови, как будто испытывал дискомфорт.

– Так это действительно ты?

– А?

– Ты знаешь, кто я?

– Что?

Фусаги посмотрел на Котаке с легким недоумением.

Но Котаке, конечно, не шутила. Она должна была убедиться. Было очевидно, что она вернулась в прошлое. Но в какое именно прошлое? До того момента, как у Фусаги началась болезнь Альцгеймера? Или после?

– Просто произнеси мое имя, – потребовала она.

– Ты перестанешь надо мной издеваться? – негодующе спросил он.

Хотя он не ответил на вопрос, Котаке с облегчением улыбнулась.

– Нет… все в порядке… – сказала она, покачав головой.

Этот короткий диалог развеял сомнения Котаке.

Она определенно вернулась в прошлое. Фусаги, стоящий перед ней, был тот Фусаги, который еще не успел потерять память. И если сформированный ею образ сработал, то это был Фусаги именно три года назад. Котаке улыбнулась и без особой нужды помешала свой кофе. Фусаги наблюдал за ней.

– Ты сегодня ведешь себя немного странно, – сказал он, оглядывая кафе, как будто только что понял, что там больше никого нет.

– Нагаре, ты здесь? – крикнул он в сторону кухни.

Не получив никакого ответа, Фусаги обогнул барную стойку, шлепая сандалиями при ходьбе. Заглянул в подсобку, но там никого не было.

– Странно… здесь никого нет, – проворчал он и сел на стул у стойки, максимально далеко от жены.

Котаке нарочно кашлянула, чтобы привлечь внимание Фусаги. Он посмотрел на нее усталым взглядом.

– Что?

– Почему ты сидишь там?

– Почему бы и нет?

– Почему бы тебе не подойти ко мне и не посидеть здесь?

– …

– Здесь…

Котаке постучала по столу, приглашая мужа сесть на свободный стул рядом с ней. Но Фусаги отказался.

– Нет… Мне и здесь хорошо, – ответил он.

– Ой, да ладно тебе… почему? – спросила Котаке с неудовольствием.

– Немолодая супружеская пара, сидящая вместе вот так… Неа, – сказал Фусаги немного раздраженно. Борозды между его бровями углубились. Он всячески демонстрировал, что не в восторге от этой идеи. Но когда Фусаги так хмурил брови, это не говорило о его недовольстве. Напротив, так он делал в хорошем настроении.

Котаке знала его слишком хорошо, она сразу поняла это.

– Да, верно… мы и есть супружеская пара… – согласилась она, улыбаясь. Она была так рада слышать слово «пара» из уст Фусаги.

– Ну!.. Не будь такой занудой!

Теперь от любых слов Фусаги на нее накатывали волны ностальгии и счастья. Котаке рассеянно отхлебнула кофе.

– Ой! – воскликнула она, заметив, как сильно он остыл.

Внезапно Котаке осознала, как мало у нее времени. Она должна была осуществить задуманное до того, как кофе остынет.

– Слушай, я кое о чем хочу тебя спросить.

– О чем же?

– Есть ли что-нибудь… что ты хочешь мне передать?

Сердце Котаке бешено забилось. Если бы это было письмо, написанное до начала болезни, это могло бы быть даже и любовное письмо. «Абсолютно невозможно…» – твердила она себе. Но если это правда… Она испытывала дикое желание прочесть его, оправдывая себя нелепым правилом, что никакие ее действия не изменят настоящее.

– Что?

– Я говорю об этом… – Котаке нарисовала контур конверта в воздухе пальцами, как ей показала Казу.

– …

Лобовая атака привела к тому, что Фусаги насторожился. «Я все испортила», – с ужасом подумала Котаке, увидев его тревожное выражение лица. Она вспомнила похожее событие, которое произошло вскоре после их свадьбы.

Фусаги приготовил подарок на день рождения Котаке. За день до события она случайно заметила его среди вещей Фусаги. Никогда прежде не получая от него подарков, Котаке обрадовалась. В день рождения, когда Фусаги вернулся с работы, Котаке была так взволнована, что спросила: «Разве у тебя нет для меня сегодня чего-нибудь особенного?» Но услышав это, Фусаги замкнулся. «Нет, ничего», – сказал он. На следующий день она нашла свой подарок в мусоре. Это был сиреневый платок.

Котаке почувствовала, что повторила ту же ошибку, что и в прошлый раз. Фусаги ненавидел, когда ему указывали делать то, что он собирался сделать сам. Теперь Котаке боялась, что даже если бы у Фусаги и было письмо, он никогда не отдал бы его, особенно любовное письмо. Она раскаивалась в своей неосторожности, тем более что время поджимало. Фусаги все еще выглядел встревоженным. Котаке улыбнулась ему.

– Извини. Я ничего не имела в виду. Пожалуйста, забудь об этом, – произнесла она легкомысленным тоном. Чтобы подчеркнуть, что для нее это не имело значения, она завела разговор о пустяках:

– Послушай, я просто подумала… почему бы нам не приготовить сукияки сегодня вечером?