Пока не погаснет последний фонарь

Краем глаза я заметила, как скучающее выражение пропало с лица Кадзуо, но не стала отвлекаться.

– Его сначала ударили по голове и по лицу, а затем несколько раз – кинжалом.

Я постаралась, чтобы голос звучал ровно. Не потому, что боялась, что мне не поверят. Не хотела показать, как меня напугала та картина. И пугала до сих пор.

Глаза Китано слегка расширились, и я заметила в них проблеск, похожий на смесь надежды и торжества.

– Так кто же тогда…

Договорить Китано не успел. Харада, воспользовавшись тем, что все полицейские отвлеклись на меня, вскочил и врезался головой в его живот, повалив Китано на спину. А затем побежал в сторону восточных хором.

Китано, переводя дыхание, махнул рукой и прохрипел:

– За ним!

Двое полицейских кинулись в погоню, через пару секунд подскочил и сам Китано. Еще один остался с Сакаи.

Первый полицейский догнал Хараду, но тот, схватив за руку, перебросил противника через плечо и вырубил четким ударом в голову. Забрал у лежащего кинжал и кинулся на следующего полицейского. Тот ловко увернулся и сам нанес серию ударов ножом. Лезвие не достигло цели, и Харада перешел в нападение. Он нанес сильный удар полицейскому в скулу, а затем в солнечное сплетение, и тот едва удержался на ногах. В этот момент на Хараду набросился Китано и вспорол ему бок.

Харада зашипел от боли и резко развернулся. Он выбросил вперед руку с кинжалом, но Китано успел увернуться. Харада, зарычав, кинулся на него и повалил на спину. Харада выбил оружие из рук Китано и замахнулся кинжалом. В этот момент полицейский, что еще оставался в сознании, схватил Хараду за волосы и быстрым движением перерезал тому горло.

Кровь залила лицо Китано, его глаза расширились, и он в отчаянии выкрикнул:

– Нет!

Харада схватился за горло. Раздалось бульканье, изо рта Харады полилась кровь. Он пошатнулся и завалился на бок. Прошла всего пара секунд – и только что боровшийся за жизнь Харада умер.

– Убийца Харада Норио был ликвидирован при попытке к бегству и сопротивлении при аресте.

– Нет-нет-нет! – повторял Китано и даже встряхнул убитого за плечи.

Резко встав, он отошел на пару шагов и выругался. Вернувшись к телу Харады, несколько раз со всей силы пнул его.

– Ненавижу! Ты слишком легко отделался… – бросил Китано и провел рукой по лицу, размазывая кровь. Теперь он выглядел совсем безумным.

– Прошел один час сорок пять минут. До окончания кайдана осталось пятнадцать минут.

– Арестуйте его уже! – с яростью в голосе выкрикнул Китано, махнув на Сакаи, и ближайший полицейский схватил того за запястья.

Сакаи даже не сопротивлялся, казалось, его мысли были далеко, а на лице оставался отпечаток облегчения, смешанного с ужасом. Через несколько мгновений он появился неподалеку от меня и повалился на землю. Привстав, Сакаи шумно выдохнул, продолжая яростно тереть щеку в том месте, где до нее дотронулся нож Китано.

Я, борясь с охватившей тело дрожью, повернулась к синдэну и принялась всматриваться в него, в галереи, в западные и восточные комнаты. Как будто могла увидеть, где спряталась последняя участница моей команды. А время все шло.

– До завершения кайдана осталось десять…

– Нет!

Я едва не вздрогнула от громкого выкрика за моей спиной, заглушившего отвратительный голос из ниоткуда. В этом крике было столько боли, злости и отчаяния, что по спине пробежали мурашки. Затем крик повторился и перешел в лихорадочное бормотание. Я поняла, что произошло. И потому стояла, не оборачиваясь. Как будто это могло меня спасти. Как будто, пока я не смотрю, оставалась надежда…

И все-таки мне пришлось обернуться.

Я увидела Эмири. Ее лицо ничего не выражало: ни страха, ни печали. Взгляд медленно блуждал по узникам тюрьмы, фонарям, деревьям, но Эмири явно не замечала ничего вокруг, погрузившись в себя.

Тихий плач полноватой женщины сменился рыданиями. Мужчина в поношенном офисном костюме повалился на землю на колени и немигающим взглядом уставился куда-то в пустоту. Сакаи затрясло, и он обхватил себя руками, пытаясь унять дрожь, но безуспешно.

Я посмотрела на свои ладони и поняла, что они тоже слегка тряслись. Но я этого не чувствовала. Тело онемело, голос пропал, голова опустела. Я, не отдавая себе отчета, прижала руку к груди, как будто хотела проверить, что сердце еще бьется и что я все еще жива. Я ничего не ощущала. Я была опустошена.

Тощий парень подскочил и, заметавшись в разные стороны, закричал:

– Выпустите нас! Выпустите меня! Я не хочу умирать!

Он кинулся к фонарям, вернее, к пространству между ними – однако словно бы врезался в стену. Ни звука удара, ни видимой преграды, но тощий парень распластался по воздуху. Из разбитого лба потекла кровь, заливая лицо. Застонав, парень осел и затих, лишь изредка судорожно всхлипывая.

Эмири проследила за ним взглядом и вздохнула. Она выглядела раздосадованной, но, на удивление, спокойной. Скорее, уставшей. Как будто просто хотела, чтобы всё поскорее закончилось.

– So, we are at death's door…[71]

Голос Эмири пробился сквозь толщу льда, за которой я оказалась, а следом прорвались и чувства.