Пока не погаснет последний фонарь

Я пошла вперед, испытывая лишь одно желание – тоже поскорее убраться оттуда. Когда я проходила мимо Кадзуо, он внезапно заговорил:

– Когда я сказал, что посмотрю, как вы погибнете в следующем кайдане, то не думал, что это действительно произойдет.

Я остановилась. Меня словно ударили по голове, и я плохо соображала. Кружилась голова, земля качалась. Казалось, будто всё вокруг было нереальным.

Я посмотрела на Кадзуо и поняла: я не знала, что ему сказать. «Спасибо» никак не хотело срываться с губ. Кадзуо спасал не меня, а себя. Он спас нашу команду, но погибла Минори. Хотя вины Кадзуо в этом не было. Я тоже пыталась спасти себя, зная, что наша победа была приговором для второй команды.

Кадзуо смотрел на меня без привычной для него холодной улыбки. Но и жалости я не увидела. Его лицо было как будто… печальным.

– Вы теряли здесь кого-то? – спросила я наконец.

Голос прозвучал хрипло. Не знаю, почему вдруг спросила об этом, но этот вопрос словно поднялся из глубины души.

Понимал ли Кадзуо, что я чувствовала?

– Нет. Я оказался здесь один.

Я кивнула. Один, как и, наверное, большинство. И я бы удивилась, собери Кадзуо себе команду.

– Но я терял тех, кого любил. И живу с тем, что произошло.

Он оттолкнулся от фонаря и приблизился ко мне:

– И ты сможешь. Если не сломаешься сейчас.

Горло перехватило, а в груди с новой силой вспыхнула боль, но я справилась с собой, сохранив и лицо, и голос спокойными.

– Что вы хотите? – устало выдохнула я. Зачем он остался и заговорил со мной?

– Я хочу, чтобы ты выжила. Твоя подруга… Это был ее выбор. Твоей вины в этом нет.

Я шагнула назад. Чувство вины было настолько сильным, что, когда Кадзуо заговорил о нем, пусть и утешая, стало лишь больнее. Я не хотела, чтобы кто-то лез в мою душу. Но почему-то не уходила.

– Хотите, чтобы я выжила… – медленно произнесла я. Кадзуо казался все более подозрительным. – Зачем?

Кадзуо вздохнул и снова шагнул ко мне. Увидев, что я не сдвинулась с места, он приблизился еще немного, пока мы не оказались всего в метре друг от друга.

– На всё есть причины. Но я не настолько жесток, чтобы говорить с тобой сейчас. Переживи свою боль… и участвуй дальше. Будет жаль, если ты сломаешься, но я не думаю, что всего два кайдана могут тебя сломить.

Сказав это, Кадзуо развернулся и пошел к западному выходу. Какое-то время я смотрела ему вслед, пытаясь понять смысл его слов, но разум отказывался слушаться. Я закрыла лицо руками, пытаясь дышать глубже… А потом побежала подальше от этого места.

Глава 7 心の鬼が身わ攻める Демон сердца истязает тело

Какое-то время я бесцельно бродила по улицам, не обращая внимания на направление. Я едва волочила ноги, но боль в мышцах, ощущение усталости и монотонные движения хоть как-то отвлекали. Стоило мне только подумать о том, чтобы найти укрытие и сесть или тем более лечь спать, как внутри поднималась волна тревоги. Я знала, что не смогу уснуть. Знала, какие образы всплывут перед глазами. Знала, что пережитое начнет мучить меня еще сильнее.

В какой-то момент я все-таки не выдержала, и ноги подогнулись. Я упала на асфальт, поцарапав колени, но так и осталась сидеть на земле, уперевшись ладонями в тротуар. По нему бежали первые лучи солнца, которое только недавно вырвалось из оков ночи и едва выглядывало из-за горизонта. Я подняла голову, уставившись в темное небо, которое постепенно светлело, окрашиваясь в розовый, оранжевый и белый.

По щекам покатились слезы, и они привели меня в чувство. После смерти Киёси я рыдала несколько дней подряд, а потом не могла проронить ни слезинки. Но теперь заплакала, тихо и горько, именно в этот момент до конца осознав, что осталась жива.

Я чувствовала себя живой, потому что боль пронзала все мое тело. Я жалела себя – из-за того, что со мной произошло, из-за того, что оказалась в таком месте, из-за того, что понимала: мне вновь придется стать героиней кайдана.

Я плакала из-за слов Минори – тех, что были сказаны ею в порыве гнева, но показали, о чем она на самом деле думала, что на самом деле испытывала. И я злилась на нее. За то, что так просто предала меня. За то, что заставила оплакивать ее, оставив меня совсем одну.

Я устала. Но, плача, понимала, что буду жить. Что буду бороться. Что все пережитое не сломает меня. Я собиралась выплакать все слезы, а затем собрать всю боль, что сковала меня, и направить ее на действия. Я выжила, а Минори нет. Я выжила, а люди из другой команды погибли.

Да, я должна была выжить, чтобы их смерть не была напрасной.

Но в первую очередь я должна была выжить ради себя самой.

Слезы закончились. Все мое лицо было мокрым, как и рукава толстовки, которыми я вытирала щеки и подбородок. Я всхлипнула в последний раз и ощутила поднимающийся от асфальта холод. Ноги окоченели и затекли, а ладони онемели. Я с трудом встала, остановка не принесла отдыха.

Пока я плакала, небо еще посветлело, желто-оранжевые лучи солнца захватывали уже бо́льшую его часть.