Пока не погаснет последний фонарь

Я поплелась вперед, думая, куда бы пойти. Я не хотела ни с кем столкнуться, и мне нужно было отдохнуть. Тяжелая усталость навалилась на плечи, подсказывая, как сильно вымоталась и как сильно хотела спать. Всматриваясь в здания в поисках укромного места, я нащупала в кармане шорт омамори.

Три дня. Впереди у меня еще три дня.

Я поняла, что больше бродить по городу смысла не было, когда в поисках убежища набрела на какой-то средней величины торговый центр, жавшийся между другими зданиями из металла и стекла. Окна были побиты, а вывески не горели. Я подошла к открытым автоматическим дверям. Крутящиеся двери рядом не работали, а потому служили скорее своего рода ограждением, чем входом.

Внутри меня ждали ряды пустующих магазинов и кафе. Я слишком опасалась подниматься наверх, так как большинство зданий хоть и не обваливались, все равно не внушали доверия, а потому осталась на первом этаже. Забравшись в небольшой мебельный салон, я окинула взглядом мусор и осыпавшуюся штукатурку.

Город явно был немаленьким, и шанс встретить кого-то был невелик, но я прошла в дальний угол магазина, желая спрятаться. Не снимая кроссовок, я рухнула на кровать и накрылась одеялом с головой.

Когда я легла на мягкий матрас, тело отозвалось волнами боли, а голова закружилась. Я закрыла глаза, мечтая уснуть, провалиться в беспамятство, чтобы хоть на несколько часов ничего не чувствовать и отдохнуть. Но мозг лихорадочно обрабатывал события последних часов, показывая мне то одну, то другую картинку из прошлого, и я вновь едва не заплакала от усталости.

Но вскоре она все же взяла верх, и я провалилась в сон.

Проснулась я с трудом. Глаза слипались, и, даже до конца не очнувшись, я чувствовала, как отяжелела голова. Я перевернулась на спину и вновь ощутила боль – казалось, в каждой мышце. И невольно пожалела, что не занималась спортом и не была приучена к таким физическим нагрузкам.

Открыв глаза, я уставилась на высокий потолок, с которого на меня смотрели разбитые лампы, вмонтированные прямо в плитки. Вокруг царил полумрак, по углам собирающийся в густые тени. На секунду мне стало тревожно, и я прислушалась, пытаясь понять, есть ли рядом кто-то чужой, но единственным, что я услышала, было урчание в животе.

Я вздохнула, с укором посмотрев на живот, словно тело виновато в том, что нуждалось в еде. Игнорируя голод, я спустила ноги с кровати и встала.

Рядом я отыскала зеркало в полный рост, по самому низу которого шла трещина. Она не мешала мне впервые за долгое время рассмотреть себя, и я слегка поморщилась. В целом все было лучше, чем я могла предположить. Скула, в которую ударил Китано, припухла, на ней проступил синяк. Нижнюю губу покрывала засохшая кровь. Я приложила пальцы к ушибленному затылку и отдернула руку от резкой боли. Колени покрывали ссадины и сине-фиолетовые синяки. Кожа на ладонях местами стерлась.

Кое-как причесав пальцами лохматые волосы и собрав их в неаккуратный пучок, я пошла на выход, не желая больше задерживаться в этом магазине. Мне нужно было хоть чем-то себя занять. Я буквально ощущала, как надо мной нависла ледяная волна тревоги и горя, готовая вот-вот нахлынуть и утянуть на дно.

В прошлом я позволяла ей накрывать меня и целыми днями только и думала о том, что разбивало мне сердце на все большее количество осколков, раня все сильнее и сильнее. Я глубоко погрузилась в собственное горе, не различая день и ночь, не имея сил на дела, которые раньше радовали, едва отвлекаясь на еду.

Но сейчас у меня не было на это ни права, ни возможности. Стоит только поддаться отчаянию и боли, и они затянут меня, как трясина, и тогда я точно погибну.

Я пошла по коридору торгового центра, всматриваясь в пустующие бутики. Вот здесь когда-то явно продавали женскую одежду, а здесь было место обувной. В одном из магазинов я отыскала новый рюкзак и чистую черную толстовку. Мне не хотелось ходить в грязи и тем более в крови.

Дальше я нашла заброшенный книжный магазин. Проходя мимо полок с книгами, журналами и тетрадями, я вспомнила, как мы ходили вдоль рядов в книжных магазинах и библиотеках вместе с Минори. Она, бывало, брала с полки заинтересовавший ее том, открывала и начинала читать. Подождав пару минут, я вздыхала и просила пойти дальше. Не понимала эту ее привычку.

– Подожди, – обычно отвечала мне Минори, прикусывая губу, и переворачивала очередную страницу. Тогда я понимала, что она собирается купить эту книгу. Если же Минори не отвечала и через пару секунд молча возвращала том на место, это означало, что книга не прошла проверку. Причем книга могла быть любой – исторической повестью, детективом, романтикой или графическим романом. У меня же, в отличие от Минори, среди интересов не было такого разброса в жанрах.