Пока не погаснет последний фонарь

Я остановилась, почувствовав жжение в сухих глазах, и схватила первую попавшуюся книгу. Обложка едва не оторвалась, но я аккуратно уложила книгу в ладонях и принялась читать. Часть иероглифов не пропечаталась, а некоторые слоги хираганы менялись местами, затрудняя чтение. Спустя пару минут, во время которых я даже не осознавала, что именно читаю, я аккуратно поставила книгу на место и направилась к выходу.

На улице я поняла, что наступил полдень. Короткая тень жалась к моим ногам, а солнце приветливо светило на самой верхушке неба. Я подняла лицо навстречу солнечным лучам, морщась от света, и некоторое время разглядывала сине-голубое полотно, прошитое золотыми нитями. До тех пор, пока перед глазами не поплыли цветные и черные пятна.

В желудке вновь заурчало, и я поняла, что терпеть голод стало слишком сложно. Это был повод сыграть в азартную игру – и способ вновь отвлечься. Я знала, что очередная логическая загадка или что-то подобное хотя бы на короткое время займут мой мозг и воспоминания оставят меня в покое. Хоть ненадолго.

Домик в традиционном стиле с вывеской «Азартные игры» я довольно быстро нашла в одном из проулков, где спутанные провода свисали со столбов, к треснувшим дверям были прислонены мопеды со спущенными шинами и изредка встречались припаркованные бесполезные автомобили, тронутые ржавчиной.

Выбрав шкатулку с гейшей, я поставила на кон воспоминания о Минори. И пожалела о своем импульсивном решении в ту же секунду, как сделала ставку. Однако вернуть ничего уже было нельзя. В то же время… я не была уверена, что изменила бы ставку, будь у меня возможность. Я чувствовала, что одновременно хотела победить – и сохранить воспоминания, но в то же время подкрадывались мысли, что, забудь я о Минори, о нашей дружбе, о ее обвинениях, о ее смерти, мне стало бы легче.

Я выиграла. Не могла позволить себе проиграть специально. А потому вышла из традиционного домика и с рюкзаком, наполненным едой, и со своими воспоминаниями. И посмотрела на кольцо, которое носила в кармане шорт.

«Карп, плывущий против течения, может стать драконом». Пусть душевная боль будет этим течением. Пусть все эти кайданы, пусть мое нынешнее одиночество будут течением. Я не хотела позволять им управлять мной, задавать мне движение. И если я была карпом, у меня все еще был шанс стать драконом.

Я бродила по улицам еще около часа, но уставшие мышцы ныли, прося об отдыхе. И хоть бездействие пугало, я понимала, что мне нужно было дать телу возможность восстановиться. Ведь уже через два с половиной дня я могла погибнуть.

Кто знает, какой сюжет будет у следующей страшной истории?

Я зашла в жилой дом, который показался мне самым надежным на пустынной улице. Я могла бы найти укрытие еще раньше, однако решила сделать крюк, который обошелся мне еще минут в двадцать, потому что заметила неподалеку группу из трех человек. Спрятавшись, чтобы незнакомцы не заметили меня, я аккуратно сменила маршрут.

Я оказалась в маленькой квартире, состоявшей из двух крошечных комнат и туалета. Та, что была чуть больше, представляла собой спальню, в которой двухместная кровать занимала почти всю площадь, оставляя пространство только для небольшого комода под треснувшим зеркалом. Вторая комнатка служила кухней, но холодильник был пуст, а газовая плита не работала. Больше техники в квартире не было. К моему глубокому сожалению, водопровод тоже не работал.

Усевшись на кровать, я с болезненным наслаждением вытянула ноги и, подложив под спину тонкую подушку, открыла рюкзак, чтобы оценить свой выигрыш – я не стала делать это сразу после азартной игры. Первым делом я жадно выпила несколько глотков воды, но потом взяла себя в руки. Необходимо экономить воду.

Я выиграла коробку с сашими из лосося и рисом на пару, упаковку жареного сладкого картофеля, острую сухую лапшу, пачку сырных крекеров и мелонпан. Я невольно зажмурилась, откладывая булочку. Это была любимая сладость Минори. Она бы так обрадовалась сегодняшнему выигрышу…

Я оборвала эту мысль. Аппетит пропал, но желудок вновь заурчал, и я взяла себя в руки.

С тихим вздохом открыла коробку с лососем и рисом и, подумав, что должна растянуть эту еду хотя бы на полтора дня, медленно съела все сашими, оставив почти весь рис. Сырая рыба быстро портится, а рис можно приберечь на потом. Спазмы в животе прекратились, но я все еще чувствовала голод, от которого разболелась голова. Я нерешительно взяла мелонпан и откусила небольшой кусочек. Хрустящий сверху и мягкий внутри, он был слегка сладким, воздушным, а песочная верхушка с сахаром приятно таяла во рту.

Вслед за сахаром в крови немного поднялось и настроение, а затем пришла сонливость. В глаза словно попал песок, голова потяжелела, и я зевнула. Поняв, что после кэйдоро поспать мне удалось не больше пяти часов, я решила не сопротивляться усталости и немного вздремнуть.