Пока ненависть не разлучила нас

Шутка собеседника не развеселила. Судя по всему, он хотел сохранить пафосный тон вкупе с таинственностью. Все вместе мне показалось абсурдом, и я готов был повесить трубку. Но тут он предложил мне встретиться, и я согласился. Почему? У него проскользнуло несколько важных для меня слов, он польстил, говоря о моем недюжинном уме, и мне стало любопытно. И потом мне так хотелось «действовать ради общего дела»!

— У меня в руках будет «Монд», — сказал он. И на этот раз я обошелся без шуток, просто записал время и место встречи. Мы, конечно, узнаем друг друга: в кафе «Де ля Пост» читают «Прогресс» и «Экип».

Так оно и было, я сразу узнал его и подошел. Он, улыбаясь, встал мне навстречу.

— Рафаэль? А я Патрик.

Крепкое рукопожатие. Мы с ним примерно одного роста, у него длинные волосы, квадратный подбородок и широкие плечи. Взгляд острый. При этом он немного рисуется, принимает позы, хочет произвести на меня впечатление.

После неизбежных вежливых фраз, туманного обсуждения перспектив моей учебы, он перешел к разговору по существу:

— Ты знаешь, что наша община стала сейчас жертвой всевозможных наездов.

— Да, знаю.

— И что ты об этом думаешь?

Вопрос показался мне глупым.

— А какого ответа ты ждешь? Мне надо сказать: ах, это очень плохо?

Он удивленно взглянул на меня и продолжил:

— Ладно. Ты прекрасно понимаешь, что на поверхность вылезла верхушка айсберга. Каждый день новый антисемитский выпад. Обижают детей, нападают на синагоги и даже… — Тут он наклонился и прошептал мне на ухо: — … готовилось несколько покушений…

Театр одного актера на меня не действовал. Я не мог понять, то ли он так сжился с любимой ролью спецагента, то ли держит меня за дурака. Но суть нашего разговора имела для меня значение, и я хотел услышать, что он мне предложит.

— А от меня что надо?

Я задал вопрос нарочито грубо. Мне хотелось, чтобы он пропустил страниц двадцать из своего сценария. Он холодно на меня посмотрел.

— Ты согласился бы уделить несколько часов в неделю, чтобы участвовать в охране нашей общины?

— И как ее надо охранять?

— Слушай, не разыгрывай местечкового еврея, который отвечает вопросом на вопрос!

Он явно старался вернуть себе утраченную ключевую позицию.

— Да, я готов потратить несколько часов в неделю на охрану нашей общины. Я ответил на твой вопрос и теперь хочу знать, каким образом нужно будет ее охранять. Имею право? Нет?

Он улыбнулся.

— Мне нравится, что ты такой горячий.

Совсем не нравится. Ему очень трудно было улыбнуться.

— Вообще-то не принято говорить об этом при первой встрече, но я чувствую, тебе можно доверять. И ты понимаешь — никому ни слова.

Игра в секретного агента начала меня раздражать.

А он для вящей внушительности помолчал, хотел, видно, подчеркнуть важность информации, потом сообщил:

— Мы создали группу, взявшую на себя обязательства защищать нашу общину от врагов. Мы тренируемся два раза в неделю, учимся оборонять людей и территорию. Занятия бывают теоретические и практические. Мне сказали, что ты занимался боевыми искусствами.

— Я занимался карате и французским боксом.

Патрик насмешливо улыбнулся.

— Знаешь, что такое крав мага?

— Понятия не имею.

— Искусство самообороны, которое практикуют в израильской армии, — гордо объявил он мне, словно сам был членом действующего отряда. — Состоит из самых эффективных приемов различных боевых школ.

— О какой охране идет речь? Зачем понадобился этот крав… чего-то?

— Мы охраняем синагоги, общественные места, праздники, банкеты, следим за порядком, при необходимости предоставляем сопровождение. Цели у нас самые мирные, но мы должны быть готовы к любой агрессии.

— Ваша группа — это… Бетар?

Патрик снисходительно усмехнулся.

— Бетар, таинственныый и грозный! Можно подумать, что во Франции есть только одна-единственная организация! Бетар — это ответвление крайне правой организации израильтян. Мы вне политики. Но нас устраивает, когда нас принимают за Бетар, нацики его боятся. Нам это позволяет действовать более активно.

— И как же называется ваша организация?

— Мы зовем ее просто «Движение». У нас нет официального статуса, но вся верхушка общины нас знает и обращается к нам за помощью. В полиции тоже известно о нашем существовании. На особо крупных мероприятиях мы даже сотрудничаем.

— Ты говоришь о защите общины? Или о борьбе протии антисемитизма?

Вопрос, похоже, поставил Патрика в тупик.

— Видишь ли, мы группа обороны, мы не борцы. Наша задача — охранять общину, а не искать стычек с нациками. Борется Бетар.

Ответ меня разочаровал. Патрик это мгновенно почувствовал и тут же дал задний ход.

— Но в случае атаки мы всегда готовы ответить!

Он огляделся, проверяя, не услышал ли нас кто-нибудь.

— Я много чего тебе сказал. Что скажешь ты?

— Любопытно.

— Я не спрашиваю твоего мнения. Я спрашиваю, готов ли ты к нам присоединиться? Нас стало слишком мало, чтобы обороняться от нарастающей агрессии, Угроз становится все больше, они все более целенаправленны. Нам нужен такой парень, как ты.