Пока Париж спал

Запустив руки в волосы, она сжимает их в кулаки и закрывает глаза. Потом тут же открывает их, ее зрачки расширены и похожи на две черные бездны.

– Практически значит, что это возможно. Возможно!

Ее приглушенный крик становится громче.

Жан-Люк делает шаг к ней, дотрагивается до нее, хочет успокоить.

– Шарлотта, тише. Сэм уже спит?

Она смотрит на ступеньки и кивает.

– Пойдем в гостиную.

Он протягивает ей руку.

Шарлотта ее игнорирует, но идет за ним в гостиную.

Он замечает высокий стакан на буфете.

– Ты выпила?

Его фраза звучит как обвинение. Он жалеет, что произнес ее, и пытается разрядить обстановку.

– Я бы тоже выпил стаканчик. Тебе налить еще?

– Нет!

Он подходит к буфету и достает ликер «Саузен Комфорт». Он откручивает крышку, Шарлотта стоит позади его.

– Нужно было обо всем им рассказать. Нужно было рассказать, как только мы приехали сюда. Это моя вина.

– Шарлотта, прошу тебя.

– Но это ведь правда! Нам пришлось жить в лжи. И теперь кто-то узнает правду. Я чувствую это.

– Конечно не узнает. Кому это может быть интересно спустя столько времени? Прошло девять лет.

Последнее, что ему сейчас нужно, это ссора, его нервы до сих пор натянуты как струна. Он вздыхает и делает большой глоток.

Когда он поднимает глаза, то видит Сэма в дверном проеме. Мальчик выглядит таким маленьким, таким уязвимым в своей пижаме.

– Сэм. – Он берет сына за руку.

– Что случилось? Где ты был? – Сэм потирает глаза.

– Все в порядке. Мне нужно было только помочь с расследованием. Иди сюда.

Жан-Люк раскрыл объятия.

Но Сэм остался там, где стоял.

Жан-Люк подошел к нему, присел на корточки и заговорил мягким, спокойным голосом:

– Все в порядке, Сэм. Мужчины, которые приходили с утра, просто хотели задать мне пару вопросов. И все.

– Но о чем?

– О событиях, которые произошли много лет назад.

– Каких событиях?

Было не похоже, что Сэм готов был сменить тему.

– О тех, что произошли еще до твоего рождения, во время войны.

Сэм нахмурился.

– Что произошло?

Ну вот. Этот вопрос. Из уст его собственного ребенка.

– Сэм, тебе не обязательно это знать. – Жан-Люк делает паузу. – On ne voit bien qu’avec le coeur.

– Что, папочка?

– Зорко одно лишь сердце. Это из Le Petit Prince – из «Маленького принца». Помнишь, мы подарили тебе эту книгу в прошлом году, на твой восьмой день рождения.

– Можешь мне ее почитать? Ты не читал мне сегодня.

Жан-Люк кивает и моргает, чтобы смахнуть слезы.

Глава 25 Жан-Люк

Санта-Круз, 3 июля 1953 года

Жан-Люк смотрит, как Сэм бегает по песку, его оливковая кожа загорела под калифорнийским солнцем.

– Как насчет тренировки по бегу на сто метров?

– На сто ярдов, папа!

Сэм вскакивает, подпрыгивая от нетерпения, а его отец чертит линию на песке.

Жан-Люк поднимает руку.

– На старт, внимание – марш!

Он резким движением опускает руку.

Сэм летит вперед, изо всех сил помогая себе руками и решительно наморщив лоб. Его новые желтые плавки болтаются на тощих ногах, ноги вытягиваются в последний раз и пересекают финишную прямую. Он тяжело дышит и наклоняется вперед, опустив голову между коленей, и хватает ртом воздух. Настоящий атлет в миниатюре.

– Двадцать пять секунд. Отличный результат, сынок.

– Вау! Да! Быстро я, скажи, папа?

– Очень быстро. Ты можешь поставить рекорд!

Жан-Люк не выдерживает и со всей силы обнимает сына, впитывая его тепло. Но Сэм вырывается и бежит к океану. Он останавливается на полпути, поворачивается, склоняет голову набок и кладет руки на бедра, давая понять, что ждет, чтобы папа его поймал.

Жан-Люк бежит к нему так быстро, как позволяет ему его здоровая нога. Зайдя в воду, он наслаждается смешанным запахом соли и сладкой ваты, который доносится с набережной. Он смотрит на безграничную лазурь, которая простирается до самого горизонта. Миллионы крошечных бриллиантов мерцают в ответ. Все такое яркое и красивое, все линии такие чистые. Это Америка, ее цвета чисты и прозрачны – небо синее и золотое. А когда он вспоминает Париж, то, напротив, видит сливающиеся друг с другом тусклые цвета, полосы черного и серого, которые никогда не смешиваются, эти едва заметные и неестественные линии. Жан-Люк влюблен в свою приемную страну.

И в своего сына. Каждая минута, которую он проводит с Сэмом, стирает минуту из его прежней жизни. Он открывает рот и упивается вкусом счастья. Затем задерживает дыхание и ныряет в океан, раскачивается на волнах.

Сэм ныряет за ним, но волна выталкивает его назад. Жан-Люк прекращает грести и протягивает руку сыну. Их пальцы встречаются, и он вытаскивает Сэма туда, где поглубже. Положив одну руку под живот сына, отец держит его на плаву, чтобы тот мог попрактиковаться грести руками.

– Папочка, а давай поиграем в акул.

– Что это?

– Ты закрываешь глаза и считаешь до пятидесяти, а я должен уплыть подальше, а потом ты должен меня догонять и пытаться поймать.