Пока Париж спал

– Французы хотят, чтобы мы вас экстрадировали. Они будут решать, как поступить с вами и с мальчиком. Вопреки нашему совету миссис Лаффитт попросила, чтобы Сэм оставался с вашей женой, пока исход дела не будет решен. Она не хочет, чтобы он страдал больше, чем это необходимо. Она консультируется с каким-то психологом или психиатром. Ей действительно хочется сделать так, как будет лучше для мальчика.

Глава 46 Шарлотта

Санта-Круз, 10 июля 1953 года

Дверной звонок нарушает мой сон, вонзается в него как нож, образы моих родителей испаряются, когда я вспоминаю, что я в Америке. Забавно, что мои сны возвращают меня в прошлое, в них я снова становлюсь ребенком. Когда просыпаюсь, я чувствую себя потерянно, и мне нужно время, чтобы заново приспособиться к реальности. Я ощупываю кровать рядом с собой. Жан-Люка нет на месте. Должно быть, он снова рано проснулся.

– Мама! – кричит Сэм. – В дверь звонят.

– Можешь открыть? Я еще не одета.

Возможно, уже больше времени, чем я думала. Я поворачиваюсь, чтобы взглянуть на часы, но они показывают 7.30. Может быть, это почтальон.

Голос Мардж раздается эхом по всему дому:

– Привет, Сэм. Твоя мама дома?

Чего она хочет в такую рань? Я стягиваю одеяло, надеваю халат и спускаюсь вниз.

– Привет, Мардж, – говорю я ей, остановившись на нижней ступеньке.

Она красная, как после бега. На ней ярко-оранжевый сарафан, он диссонирует с ее красными щеками. Я вижу, что она ждет, пока Сэм уйдет наверх.

– Чарли, – ее голос звучит обеспокоенно, – все в порядке? Мы видели полицейскую машину.

– Что?

Мое сердце замирает.

– Полицейскую машину, сегодня утром.

Я хватаюсь за перила. Кажется, будто я лечу вниз с огромной высоты. Я крепко затягиваю пояс от халата, заставляя себя держаться на ногах.

– Чарли, все в порядке? – Она делает шаг мне навстречу.

– Я просто резко встала. Я в порядке.

Выставляю руку вперед. Не подходи ближе. У меня такое чувство, что мои ноги превращаются в вату. Я падаю на ступеньку.

Передо мной лицо Мардж крупным планом. Она сидит рядом, но ступенька узкая, и я чувствую ее ногу через ткань халата. Ее приторный парфюм бьет мне в ноздри. Меня тошнит.

– Что происходит, Чарли?

Не могу произнести ни слова. В моей голове плотина, которую вот-вот прорвет.

– Я… Я не знаю, что здесь делала полицейская машина, Мардж. Я не знаю. Мне надо одеться.

Но Мардж не двигается.

– Ты ведь знаешь, что можешь поговорить со мной. Мы друзья.

– Я в порядке, – процеживаю я сквозь зубы. – Я тебе позвоню позже.

Она кладет руку мне на плечо.

– Чарли, ты так отдалилась за последние недели. Я вижу, что тебя что-то тревожит.

Я качаю головой, пытаясь говорить непринужденно:

– Все в порядке.

– Ну же, я же вижу, что это не так. Знаешь, поделиться проблемой – это наполовину ее решить.

Мне просто нужно, чтобы она ушла. Мне надо подумать. Я встаю, подхожу к входной двери и открываю ее.

Она не верит своим глазам и удивленно смотрит на меня.

– Что же, если что, ты знаешь, где меня найти.

Она в последний раз многозначительно смотрит на меня, прежде чем уйти.

Сквозь дымчатое стекло я вижу, как ее размытая фигура удаляется от дома. Я поворачиваюсь к лестнице и прислоняюсь к перилам. Полиция забрала его. Они обо всем знают.

Телефонный звонок оглушает меня. Господи, пожалуйста, пусть это будет Жан-Люк, пусть он скажет мне, что едет домой, что это какая-то ошибка.

– Алло.

– Шарлотта.

– Жан-Люк. Где ты? – Я слышу, как он пытается подобрать слова, бормочет что-то. – Жан-Люк?

– Родители Сэма живы.

– Что? Что ты говоришь?

Я прижимаю телефон к уху, пытаясь осознать услышанное.

– Шарлотта, они оба выжили.

– Что? Но… как? Этого не может быть.

Я роняю трубку. Мои руки дрожат, все мое тело охватывает крупная дрожь. Я слышу голос на другом конце телефона, но не могу взять его в руки.

Глава 47 Сара

Париж, 30 мая 1944 года

– Нет, пожалуйста, пожалуйста!

Сара зажала уши руками и зажмурила глаза, выкрикивая эти слова. Что она сделала? Этого не может быть. Какая мать способна на такое? Она что, потеряла рассудок? Она даже толком не обдумала свое решение. Она увидела мужчину, который с ужасом смотрел на них, и поняла, что он не имеет отношения к их высылке, но он и не заключенный. Он был железнодорожным рабочим. Порядочный человек, сразу видно. Нет, она никогда бы не отдала сына кому попало. Сара посмотрела ему в глаза и поняла, что он хороший человек. Давид поймет ее. У нее не было выбора. Теперь ей надо было отыскать мужа. Их разделили в Дранси, и она не смогла найти его ни в переполненном автобусе, ни на станции. Она должна сказать ему. Он будет рад, что его сын не оказался в вагоне для скота.

Поезд тронулся. Кто-то ударил ее локтем по ребрам. Она закричала еще громче.

– Fermez vos gueules! Заткнись! – сказал кто-то. – Уже слишком поздно!