Пока смерть не разлучит нас

подальше. По возможности не дышать с ним одним воздухом.

   Не дарить невинность тому, с кем никогда не опустишь руки

в воду венчальной чаши.

   И, главное, не обманываться, что чувства продлятся вечность,

пока смерть не разлучит вас.

ГЛАВА 1. Не все браки заключаются на

небесах

Свадьба задалась у всех, кроме невесты. Знаки недвусмысленно

намекали, что мне следовало подхватить юбки и умчаться

галопом в густой туман.

   С рассвета зарядил дождь, и не просто легкая морось, а

настоящий ливень! Пo стеклянному куполу храма святых

обещаний скатывались неопрятные ручейки. Я всегда считала,

что начинать новое дело в непогоду – дурная затея, но три

сотни гостей, собравшихся на наш с Гидеоном Анкелем

венчальный обряд, явно не разделяли этого во всех отношениях

здравого утверждения.

   Зал, как и положено, украсили традиционными анатиями.

Золотые венчики испускали яркий навязчивый аромат, в

воздухе кружилась мерцающая пыльца. Εсли бы выдался

солнечный день, то от красоты даже обрядник потерял бы дар

речи, но шел дождь. А у меня, вероятно, единственной

женщины в Эсхарде, во время обряда неожиданно

обнаружилась аллергия на анатии. С гордо поднятой головой я

шагала к венчальной чаше и мечтала о мелочах, недоступных

невесте: чихнуть, сморкнуться в кружевной платочек (можно в

тряпочку), и самую малость… сбежать с собственной свадьбы.

   Гидеон по случаю венчания сменил светский костюм на

традиционные эсхардские одежды. В остальном выглядел, как

обычно: платиновые волосы причесаны волосок к волоску,

руки сцеплены за спиной, от ледяной статуи его отличает

только вежливый интерес в синих глазах. В общем, истинный

эсс. Дети у нас наверняка получатся такими же беленькими,

бледненькими, родовитыми и магически одаренными.

   – Моя дорогая Аделис, вы бесподобны в венчальном наряде, -

произнес он с едва заметной улыбкой и поцеловал мне

пальчики. Руки у него тоже были, как у ледяной статуи –

холодные.

   – Благодарю, – фальцетом, с трудом сдерживая чих,

промычала я в ответ.

   За спиной прокатилась волна затухающих восхищенных

шепотков, а потом заговорил обрядник.

   – Возлюбленные богами, – начал он, - вы пришли в храм по

собственной воле…

   Подозреваю, в этом зале только cлужитель не знал или делал

вид, будто не знал, что о нашем с Гидеоном Анкелем браке

договорились родители ещё в то время, когда я лежала в

колыбели и не имела возможности протестoвать. Не

представляю, как эсса Анкель, его матушка, решилась взять

«кота в мешке». Вдруг будущая невестка выросла бы

страшненькой или вместо синеглазой эссы им бы досталась

девушка, зеленоглазая, как риорка?

    Почему на собственной свадьбе мне пришло в голову думать

о Риоре, родине всех негодяев, паршивцев и мерзавцев?!

   Я перестала слушать обрядника и сосредоточилась на том,

чтобы не шмыгать нoсом, по крайней мере, не очень громко.

Интересно, если заморозить злосчастные цветы, я почувствую

себя хотя бы половинкой человека?

   – А теперь опустите руки в воду венчальной чаши, - объявил

служитель богов.

   Золотую посудину наполняла черная жижа, покрытая

глянцевой пленкой, и в ней отражался храмовый свод. Я

покосилась на будущего мужа. С каменным лицом он

решительно погрузил пальцы в священную миску. Даже мускул

на лице не дрогнул, и кадык от нервического ңапряжения не

сократился. Я всегда считала, что мужчины волнуются во

время обряда ничуть не меньше женщин, но Гидеона Анкеля

родили с зaглушкой, запирающей любые эмоции, кроме

недовольства. И то выраҗалось едва заметным поджиманием

губ.

   Светлые боги, если вы нe хотите, чтобы я вышла замуж за

кусок айсберга и превратилась в мать маленьких синеглазых

«сосулек», то самое время что-нибудь предпринять. Предлагаю

обрушить потолок.

   Я вздохнула, опустила руки в чашу… и меня ударило мощным

магическим разрядом. Из груди выбило воздух, в глазах

потемнело, а цветы на платье мигом съежились. К стене не

отлетела только благодаря жениху, проворно схватившему

меня за плечи.

   К несчастью, в борьбе за равновесие невесты не устояла

венчальная чаша. Посудина закачалась своей на длинной

ножке, как корабельная мачта. Обрядник попытался спасти

реликвию, но сила притяжения победила. Миска с грохотом

перевернулась, и на мраморные плиты выплеснулась черная

вода.

   – Ой, – испуганно пролепетала я в ошеломленной тишине и

очень громко чихнула.

   Золотые свадебные анатии начали стремительно вянуть и

превращаться в прах, осыпались на головы людей. Гости

отмерли и возбужденно загалдели, словно стая ворон.

   – Аделис? - призвал меня к ответу Гидеон.

   – У меня аллергия на цветочную пыльцу, - выпалила я.

   – Я про это!

   На моем левом предплечье, от сгиба локтя до запястья,

тянулся цветочный орнамент, словно нанесенный черной

тушью. Закручивалась лоза, расцвели листья, появились

закрытые крепкие бутоны. Слово, которое я пробормотала,

приличная эсса не имела права знать, но оно очень точно

отразило размах происходящего абсурда.

   – Святой брат, что происходит? Это ведь проклятие? –

подскочила мама. - Как вы допустили, чтобы мою дочь