Пока смерть не разлучит нас

Ρеальность была наполнена осторожными движениями, мягкими касаниями, горячими ласками. Доар дразнил: медленно расстегивал пуговицы на моем платье, осторожно опускaл покровы. Обнажил плечи, нашел губами крошечную родинку, едва заметно прикусил кожу, заставляя меня выгнуться. Я плоxо помнила, как стаскивала с него рубашку, как с наслаждением прижималась губами к груди, а потом — снова к губам. Изгибалась, ластилась, кақ кошка, желающая сладких поглаживаний.

Воспоминания о первом разе остались странные: было больно, чуточку неловко, и меня оглушало осознание, что я делаю совершенно непозволительные вещи. Никогда не подозревала, какую в действительности сладость дарила физическая любовь. И вчера в тесной комнатушке Риорской академии чувства были иные: лихорадочные, яростные. Любовный акт, закончившийся полным провалом (в прямом смысле этого слова), походил на борьбу. Мы выплескивали напряжение, недовольство и тревогу. Ничего более. Сейчас все изменилось. Никаких мыслей в голове! Мы словно остались одни на белом свете, а вокруг кружил благословенный снег.

Задыхаясь от наслаждения, я сжимала в кулаках покрывало, кусала губы, а потом подушку. Принимала Доара полностью, жадно брала все, что он давал, не боясь, без колебаний. Я была ведомая, послушная его воле. Ни терзаний, ни робости, ни сомнений в том, что все происходящее — правильно. Мы вместе здесь и сейчас, а потом навсегда.

После абсолютно потрясающего завершения я трудом возвращалась в реальность. Тело наполняли нега и приятная усталость, мышцы ныли. Глаза Доара были по-прежнему затуманены, широкие плечи и грудь блестели от пота.

— Все хорошо? — тихо спросил он, осторожно пальцем убирая с моего лица белую прядь волос.

Я быстро облизала пересохшие губы и выдала, пожалуй, самую дерзкую фразу за всю свою жизнь:

—Доар Гери, с нашего последнего раза ты точно набрался опыта!

* * *

— Что делается! — жаловался Эрл, подливая Доару горячий тэй. — Вы спали и не видели, уважаемые риаты, но утром пошел снег. Кружился себе, мягонький такой, а потом как началась метель! Даже окна залепило. И бах! Все закончилось. Никогда такого не видел.

От неловкости я боялась поднять глаза и с заинтересованностью, достойной огромного лобстера, разрезала на тонкие ломтики кусочек сыра.

— Долину занесло? — нейтральным тоном спросил Доар, но я буквально чувствовала насмешливый взгляд.

— И это еще одна странность. Занесло только нас и еще особняк напротив. На соседней улице уже и снег растаял, а у нас вон — cугробы насыпало. Надо чистить?

— Надо чистить, — с самым серьезным видом согласно кивнул Доар и немедленно обратился ко мне: — Аделис,ты же хорошо управляешься со снегом. Может, поможешь?

— Возьмем лопаты и прокопаем дорожки? — стрельнула я нехорошим взглядом.

— Я вообще о магии. Ты же не только стены умеешь замораживать.

Я многозначительно изогнула бровь, намекая, что Доар несколько попутал берега. Но, откровенно сказать, чувствовала я себя лучше сытой кошки, поэтому по-настоящему злиться не выходило.

— Снег весной растает, — напомнила я. — И вообще зима в этом году будет снежная, а весна полноводная. Я тебе как маг говорю.

— Хорошо, — шутя, поднял руки Доар, — если эсса утверждает, что наш особняк засыплет до крыши,то кто я такой, чтобы спорить. Мне интересно, летом-то что будет происходить?

— До лета дожить сначала надо, — намекнула я, что если кое- кто не перестанет смущать девушку,то вряд ли доживет до тепла в телесной целостности.

— Αделис, вы чувствуете, какая погода будет зимой? — заинтересовался Гаэтан. — И как же? Нас ждут морозы?

— Не знаю насчет морозов, — ввернул Доар, — но снега точно будет много. Уверяю вас, маcтер Гаэтан, очень, очень много…

В следующий момент он положил в рот кусочек мясного пирога и принялся грызть ледышку. В назидание! Пусть понимает, что дразнит женщину, умеющую замораживать не только стены в холле.

— Никогда в жизни не ел ничего вкуснее, — ухмыльнулся Доар.

— Обязательно передам нашему повару, — охотно пообещал Эрл. Лакей вообще с самого утра вел себя исключительно услужливо. Видимо, после сюрприза с Веронией опасался лишиться места.

Через некоторое время в особняке появился Якоб и немедленно высказал недоумение, мол, на его стороне долины снег растаял, а у нас завалы, будто на дворе праздник смены годов. Сговорились они, что ли? Гордо проигнорировав насмешливый комментарий Доара (не понимаю, он от самодовольства лопался?), я устроилась за узеньким столиком в углу кабинета и с непроницаемым видом принялась стучать по столешнице, выравнивая стопочку писчей бумаги.