Пока смерть не разлучит нас (ЛП)

Печально, у всего есть победитель, и как только он встретил Шэнь Ляншэна, от его духа не осталось и следа. Даже Фан Хуа была храбрее его: он боялся сказать всего три слова - «Я люблю тебя».

Он опасался, что слова принесут только молчание, и тогда время сгорит в этом молчании и обернется пеплом.

Он предпочел бы не прояснять что-либо: желание в настоящем было живым и теплым, пока они сжимали друг друга в этом неопределенном объятии.

Вероятно, из-за таких мыслей, этой ночью Цинь Цзин видел своеобразный сон, в котором он на самом деле был в храме, звоня в колокол.

Это было на закате в месте, похожем на древний монастырь. Он поднимался по витой деревянной лестнице колокольни, один, чтобы возвестить о конце дня.

Странность заключалась в руках, которые предположительно принадлежали ему. Руки, что он видел, были такими тощими, что выпирали костяшки пальцев. Рукава его одежды не были похожи на одеяние монаха, скорее - конфуцианского студента старых дней, и висели на деревянной балке. Одеяние и пятнистое дерево с парой рук наполняли сцену странным ощущением одиночества.

Он услышал звон, отдававшийся эхом по пустым холмам, достигая кроваво-красных небес позади.

В это время он понял, что беззвучно произносит:

«Шэнь Ляншэн, я люблю тебя».

Звенел колокол Будды, и мало-помалу, все, что он мог слышать, было слово «Шила»*.

Физическая нагрузка и нелепый сон прошлой ночью выжали все соки из Цинь Цзина к следующему утру. Шэнь Ляншэн дважды пытался разбудить его, но безуспешно.

Шэнь Ляншэн обнаружил мужчину, все еще свернувшегося в постели, после утренних дел и, взяв сигарету, решил выкурить его.

«Цинь Цзин, ты встаешь или нет?» - спросил он, выпуская клуб дыма прямо мужчине в лицо.

«Ага», - он закашлял от дыма и встал с кровати. Затем, прошаркал в ванную, как зомби.

Куря, Шэнь Ляншэн подошел к окнам и распахнул их настежь, чтобы впустить свежий воздух. Мир снаружи был совершенно белым, так как снег валил всю ночь. Ледяной воздух хлынул в помещение. Температура казалась ниже, чем вчера.

«Закрой окна, Шэнь Ляншэн, - Цинь Цзин наконец-то проснулся после умывания. Он дрожал, ведь на нем был только халат. - Клянусь, люди начнут умирать, если станет еще холоднее».

Шэнь Ляншэн как раз докуривал сигарету и выбросил окурок в окно, прежде чем закрыть его, как просил мужчина. Обернувшись, он увидел Цинь Цзина, собиравшегося одеваться: «Оденься потеплее сегодня».

Вчера учитель был в плотном традиционном платье, и этого было достаточно, чтобы не замерзнуть. Он наблюдал, как Шэнь Ляншэн открыл гардероб и выбрал для него наряд. От белья до пальто - все было его, и шерстяной свитер тоже хранил его запах. Цинь Цзин даже не подумал отказаться. Ему было все равно, если в школе заметят.

Одежда красит человека. Цинь Цзин в своем обычном одеянии выглядел честным преподавателем, но в шерстяном свитере, брюках и очках в серебряной оправе он казался скорее плейбоем в мантии ученого.

У этого плейбоя также были проблемы с памятью. Он ругал себя за чрезмерную болтливость, но сегодня не смог удержать свой развязный рот от подшучивания над Шэнь Ляншэном: «Да, ладно. Это была всего лишь пара перчаток. Тебе, правда, нужно мстить всем этим?»

«Как ты считаешь?» - Шэнь Ляншэн говорил с обычным холодным видом, застегивая рубашку Цинь Цзину, который думал, что мужчина был в хорошем настроении.

«Как я считаю? - продолжил он уверенно. - Я считаю, это все, о чем может просить мужчина свою дорогую женушку».

«А я считаю, что Вы пойдете сегодня на работу пешком, мистер Цинь».

«Нет, господин Шэнь, пожалуйста, сжальтесь. Я был дураком, говоря так грубо».

К концу шутливого спора, Цинь Цзин был одет как с иголочки. Верхняя пуговица причиняла неудобство, и он расстегнул ее.

«Что такое?»

«Слишком туго».

Шэнь Ляншэн нашел для него вязаный серый в клетку шарф, приказав: «Не снимай этот шарф сегодня».

«Почему?»

«Следы укусов».

Цинь Цзин подшучивал над мужчиной все это время, но мгновенно побагровел от одной его фразы: «Ты и впрямь - пёс, да?»

«Вы правы, мистер Цинь, - ответил Шэнь Ляншэн без колебаний. - Ты родился в Первом Году*, так? Я - на два года старше. Считай сам».

Цинь Цзин был рожден в год крысы, а двумя годами ранее, и правда, был год собаки.

Не зная, что возразить на это, Цинь Цзин схватил пальто со спинки стула и спустился вниз завтракать.

Таким образом, он прожил весь день в присутствии мужчины.

Пальто было после химчистки и пахло только камфарой из шкафа. Свитер, однако, уже однажды надевали, и он излучал аромат табака и одеколона, достаточно слабый, чтобы быть обнаруженным, но не исчезнувший вовсе.

Шэнь Ляншэн был очень щепетильным и выбирал только темную, неброскую одежду, стоимость которой обычный человек не мог распознать. Коллеги только делали комплементы учителю: «Классно выглядишь сегодня, Цинь!»

Цинь Цзин смеялся, даже не пытаясь объяснить. Возможно, влюбленные всегда становятся немного глупее. Несмотря на то, что это были запретные отношения, он не хотел скрывать сладкое наслаждение внутри, и поэтому весь день втайне радовался.