Пока смерть не разлучит нас (ЛП)

Однажды ночью Шэнь Ляншэн посетил сборище, которое не мог пропустить. Ужин давали на прогулочном катере. Некоторые люди, осознав, что танцзалы не будут снова открыты в ближайшее время, впоследствии нашли прогулочные катера, наняли девушек из шоу для развлечения и сплавлялись вверх и вниз по затопленным улицам каждую ночь. Фиктивное правительство не ограничило подобное безвкусное поведение, но даже решило сделать на этом деньги, собирая налоги на развлечения и добавочные пошлины за плавучие средства с каждого транспорта.

Сидя на одном из таких катеров, Шэнь Ляншэн то и дело обменивался вежливыми фразами с присутствующими, когда увидел рябь на воде, освещенную фонарями и луной.

«Я говорю, этот вид сравним с Циньхуай в десять ли», - слышал он восклицание другого гостя, а затем, как это перевели присутствующим японским солдатам.

Шэнь Ляншэн мог мало что знать о стране, но даже он знал, что «Циньхуай в десять ли» относилось к пейзажу города Нанкин.

Нанкин - город, что был изнасилован японской армией.

Если быть честным, Шэнь Ляншэн не назвал бы себя хорошим человеком. Он охотно принял участие в мероприятиях по оказанию помощи, несмотря на потерю завода Шэней в результате наводнения, не из-за внезапного порыва великодушия, но по эгоистичным причинам. Во-первых, чтобы найти Цинь Цзину безопасную работу. Во-вторых, он ощущал искреннюю необходимость делать хоть что-нибудь, когда бы ни вспоминал горе, что испытал, ища Цинь

Цзина во время наводнения. Возможно он, наконец, познал боль через это бедствие и следовательно сочувствие.

Хотя он и начал благотворительность по собственным причинам, Шэнь Ляншэн был перфекционистом, следующим своим словам. Если он сказал, что будет, то будет делать все возможное. Так совпало, что он пришел на эту встречу, отчасти надеясь собрать средства для благого дела.

Однако теперь он был полон сомнений, посмотрев на гостей на лодке, после разглядывания ряби на воде. Словно покинув свое тело, он впервые наблюдал со стороны вечеринку вокруг себя. Некоторые из этих людей были китайцами, некоторые - японцами, а некоторые - его друзьями - это был круг, в котором он потерялся на долгое время. Все эти годы, он позволял себе погружаться в эту игру власти и богатства. Он ничем не отличался от них….

Он был столь же отвратителен.

Певица на носу катера начала петь «Когда ты вернешься», пока тот же, что и ранее, мужчина продолжил тему: «Знаете что, эта улица и эта вода не выглядят, как Циньхуай, скорее - как Венеция, которую видишь в журналах. Мистер Шэнь, Вы учились за границей. Вы бывали там? Можно сравнить?»

«Нет, - услышал он свой почти горький ответ. - Я не бывал в Венеции».

Этой ночью Шэнь Ляншэн ушел рано, сославшись на плохое самочувствие. Цинь Цзина не было в гостиной, когда он вернулся, так что он направился в комнату для гостей. Он подождал пару секунд после стука, но не услышал ответа.

Прислуга сказала, что Цинь Цзин был дома. Его рука дрогнула на дверной ручке, прежде чем медленно повернуть ее, открывая дверь. Он увидел мужчину, спящего в одежде на кровати, вероятно слишком уставшего, а книга, которую тот, по-видимому, читал, валялась на полу.

Шэнь Ляншэн тихо подкрался и натянул легкое одеяло, укрывая живот мужчины. Он немного постоял у кровати, прежде чем нагнуться, чтобы подобрать книгу и положить ее на тумбочку. Затем он на цыпочках вышел, не выключая лампу.

Шэнь Ляншэн беззвучно закрыл за собой дверь, но не ушел. Он остался в коридоре, прислонясь к стене, и вытащил пачку сигарет. Горечь внутри, что он ощущал последние несколько часов, наконец рассеялась, ее сменило тихое и успокаивающее тепло от лампы в спальне.

Этой ночью он стоял снаружи комнаты Цинь Цзина, так же, как много ночей назад, тихо куря, довольствуясь, просто будучи где-то рядом с ним. Мимо прошла горничная, и заметив, что хозяин тушит сигаретные окурки прям там, где стоит, пожалела паркет. Она наспех нашла пепельницу и смела пепел и окурки вокруг него.

«Я собираюсь спать. Вы все можете отправляться в постели», - приказал Шэнь Ляншэн мягким голосом. Его тон был таким нежным, что заставил волосы горничной встать дыбом, а ее саму - дивиться, что это вселилось в ее господина.

Шэнь Ляншэн стоял в тишине в коридоре, освещаемый настенным светильником, и выкуривал одну сигарету за другой. А тем временем, идея,

рассматриваемая им уже несколько недель, лениво поднималась вместе с дымом к потолку, затем кружила вокруг, как птица, и, наконец, села на твердую почву.

Проснувшись, Цинь Цзин взглянул на наручные часы своими мутными глазами и обнаружил, что уже за полночь. Он хотел раздеться перед сном, но застыл, расстегнув всего одну пуговицу.

На самом деле, он не мог почуять сигаретный дым из комнаты, но каким-то образом был уверен, что Шэнь Ляншэн снаружи. Его сердцебиение начало ускоряться, когда он нерешительно подошел к двери. Спустя несколько секунд, он все-таки взялся за ручку и открыл дверь.

«О, ты еще не спишь?»

«Нет».