Пока смерть не разлучит нас (СИ)

   – Не умничай!

   – сли я скажу, что ты был прав насчет грифонов,и мне

ужасно жаль, это умерит твой гнев?

   – Нет.

   – Ну и ладно.

    Вообще чисто по-человечески я Доара понимала. Мало что

похмелье,так еще с сачком за новорожденной горгульей

приходится скакать. Другими словами, утро у него явно не

задалось,и он планировал сделать его исключительно

недобрым для окружающих.

   Сверху летело смачное чавканье. Горгулья пирoвала.

   – Посмотри на нее с другой стороны, - попыталась я

преподнести домашнего питомца в позитивном ключе.

   – С какой стороны ты предлагаешь посмотреть на тварь,

которая догрызает мой ботинок? Со спины?

   – С морды… рожи… светлые боги… – пробормотала я и

махнула рукой, заставив горгулью оторваться от завтрака и

нехорошо сощурить желтые глазенки. - Она такая

страшненькая, что кажется милой. Даже рожки уже

проклюнулись.

   – В твоих словах я не наблюдаю логики, - процедил Доар,

взмахнув сачком.

   И здесь он тоже был прав.

   Я сама не видела логики в собственных рассуждениях,

поэтому огрызнулась:

   – Не размахивай,ты ее пугаешь!

   В следующую секунду в нас полетел обглоданный ботинок и

вмазался в светильник, на цепи спускавшийся с потолка.

Живой огонек немедленно погас. Мы погрузились в глухой

мрак. Неожиданно я ощутила, как нечто принюхивается к

моим волосам,и, стараясь не шевелиться, прошептала:

   – Она прямо надо мной.

   – Ага… – пробормотал Доар. Неясное движение в темноте –

и мне на голову опустился колпак из сетки. По носу ударило

металлическим ободом. Сачок оказался достаточно широким,

дотянулся до самого подбородка.

   – Ты меня поймал! – рявкнула я, пытаясь освободиться.

   – Извини, - в хрипловатом голосе слышался смех.

   – Заморожу горгулью к проклятым вивернам! – бранилась я,

освобождаясь от колпака и вываливаясь из душного нутра

разграбленной гардеробной. А следом за мной, вознеся к

потолку воинственный младенческий писк, вылетела

новорожденная горгулья. Она сделала неровный круг, ухнула

вниз и нырнула в дымоход oстывшего камина.

   – Доар, – вцепилась я в его руку. - Доар! Сто шейров улетают

в трубу.

   – Может, она сбежит? - Он и не подумал скрыть облегчения.

   – Надо ее поймать!

   – Будем считать это волей светлых богов, - предложил

бессердечный хозяин питомца и, поморщившись, потер шею.

Никаких сомнений, похмельная голова болела нещадно.

   – Мы не можем бросить новорожденного ребенка на холоде!

   – Она не ребенок, а горгулья. Обернется в камень и

перезимует лучше нас с тобой, - отказался он разыскивать

умотавшего на свободу питомца.

   Стаскивая через голову несвежую рубашку, он двинул в

сторону банной комнаты. Мне, как привязанной, пришлось

тащиться следом и любоваться полоской мелких синяков на

его позвоночнике, видимо, заработанных при вчерашнем

падении с кресла. Доар болезненно повел плечом, похоже, удар

вышел сильнее, чем мне показалось ночью.

   – Почему ты идешь за мной? Хотела умыться? – спросил он,

взявшись за дверную ручку.

   – Вообще голова после соврена не соображает? - сердито

проворчала я.

   – Точно, – простонал он. - Забыл. Иди первой.

   – Благодарю, - холодно кивнула я и попыталась протиснуться

в банную между ним и косяком, но проход перекрыла

выставленная рука. – Что?

   – Ты не расскажешь, как я оказался на кровати?

   – Поэтапно.

   Мы синхронно обернулись к креслу, красноречиво

отодвинутому от стены и ножками задиравшему угол ковра. На

полу валялся стакан и перевернутый пустой графин, а на

паркете темнело липкое пятно соврена.

   – К слову, милое платьице, - невпопад сказал Доар.

   – Это исподнее.

   – Ночью я пытался его стащить?

   – Так… – Я почесала кончик носа. - Раз уж ты заговорил о

сегодняшней ночи, то нам следует договориться о правилах

совместногo сосуществования.

   – Правила?

   – Именно! – ткнула я в него указательным пальцем. - Иначе

нас oчень быстро разлучит смерть.

   – Кто отправится в небесные сады? - с иронией уточнил он.

   – Смeшной вопрос, учитывая, что из нас двоих магией владею

я.

   – Уф! – Он комически прижал ладонь к груди. – Это удар

ниже пояса, Аделис.

   – Тогда почему ты хватаешься за сердце? - насмешливо

выгнула я бровь.

   – Хорошо, если тебе нужны правила,то давай их установим.

   Я скрестила руки. Жест был призван показать Доару,

насколько разговор серьезен, но на самом деле я просто

постаралась прикрыть кружевное безобразие, не оставляющее

простора фантазии и почему-то названное исподней сорочкой.

   – Ты не напиваешьcя ночью, - выдвинула я первое

требование.

   – А днем?

   – Ты вообще не приближаешься к алкоголю. Я не намерена

таскать тебя на закорках.

   – Принято.

   – Правило второе. Мы всегда спим одетыми, по возможности

на разных кроватях и не появляемся друг перед другом

голышом.

   – Это сразу три правила, и я буду не против, если ты захочешь

при мне ходить в таких милых штучках, - издевательски

ухмыльнулся он.

   – Я против, - отрезала ледяным тоном.

   – Что-то еще?

   – Не что-то, а самое важное: ты туго подвязываешь пояс на

штанах и не прикасаешься к женщинам ни одной частью тела.

Даже мизинцем. Более тогo, даже случайно!

   – Смотреть-то можно? – усмехнулся он.

   – Ну,ты по-прежнему зрячий, - пожала я плечами, стараясь

глубоко не анализировать, почему желание Доара смотреть на

других женщин (особенно рыжих), вызывает у меня глухую