Пока светит солнце!

Взяв круто вправо, капитан отошел метров на пятьдесят в сторону и теперь находился у неизвестного на левом фланге. Почему на левом? Ведь со спины зайти лучше? Верно. Но любой человек этого и боится в первую очередь. И всякий звук со спины воспринимает изначально, как опасный. А вот сбоку, да ещё слева, куда так просто повернуть ствол, он опасности ожидает не так уж и настороженно — уверен, что успеет быстро на неё среагировать. Но тут его подстерегает другая неприятность. Если вправо он просто вытягивает руку с оружием и стреляет, то, чтобы пальнуть влево, ему придется перевернуться на бок! Если он лежит. А он не стоит — заметили бы! И если этот деятель не левша… и не сидит в окопе… да много ещё всяких 'если'. Но с такими мыслями — лучше дома сидеть! Некогда рассусоливать — работать надо!

Ракутин абсолютно не сомневался в том, что сможет обезоружить этого человека. Со своим немалым опытом подобных стычек с нарушителями и прочими нехорошими товарищами, он имел все основания так полагать. Оттого и не волновался, даже оружие не доставал. Не может там сидеть кто-то серьёзный. Они у побитых немцев оружие взяли, так что же стрелок палит из револьвера? Автомат-то или винтовка — куда как убедительнее! Но он их не использует. Не умеет? Или не может? И в том и в другом случае — противник не слишком опытен.

И взволнован…

Проползя около тридцати метров в направлении стрелка, капитан теперь был абсолютно в этом уверен.

Ибо со своей позиции слышал дыхание неизвестного. Тот дышал как-то с присвистом, нервно и дергано. Боится, милок… ну, да его понять можно. А он правее лежит… возьмём-ка и мы в сторону. Иначе, прямо в лобешник ему и выпремся…

Ещё метров пять… Алексей теперь полз медленно-медленно, буквально по сантиметру. Хорошо помогал ветерок — шуршал травой, неожиданными порывами наклоняя её в разные стороны. Именно в такие моменты продвигался и капитан.

Ещё порыв, ещё чуток вперед…

Среди травы мелькнуло что-то инородное. Плечо в военной форме. В нашей, что уже само по себе неплохо. Хотя, и не факт — те субчики у моста даже и документы соответствующие имели, не говоря уж про обмундирование.

Снова засвистел над головою ветер, и ещё несколько сантиметров выиграл Ракутин.

А вот с этой позиции видно ещё кое-что. А именно — ногу. И не просто ногу, а ногу женскую. В форменном сапоге невеликого размера. Смятую юбку тоже видно, но уже не так хорошо.

Итак, стрелок — женщина. Вот и объяснение того, почему она не использует другое оружие — попросту не умеет. Впрочем, чтобы пальнуть в упор, особых талантов и не надобно.

Осторожно, стараясь никак себя не выдать посторонним звуком, капитан потащил через голову ремешок планшета. Отчего ж он не оставил и его, вместе с фуражкой? Да были мысли…

Оп!

И туго набитый планшет шлепнулся о землю с п р а в а от стрелка.

Та, с похвальной быстротой повернулась на звук, выбрасывая руку с револьвером в эту сторону.

Н-на!

Рванулся вперёд капитан.

Удар ногой — и наган отлетел куда-то в сторону.

— Всё, гражданочка, хватит тут цирк с конями устраивать…

— Военврач третьего ранга Крутицкая Аглая Степановна? — повертел в руках удостоверение личности Алексей. — Ну, что ж, товарищ военврач, будем знакомы — капитан Ракутин Алексей Александрович, начальник специальной группы Особого отдела штаба армии. Прошу извинения за то, что так вас по руке пнул, но получить пулю от вас как-то не очень мне хотелось. Держите ваши документы. И рассказывайте, что там у вас приключилось…

— … А связи у нас никакой не было, и что теперь делать — никто не знал… — Аглая отставила в сторону кружку с недопитым чаем и слегка поморщилась — правая рука всё ещё болела. — Одно понятно было — надо как-то со своими встретиться, да и товарища Лужина в госпиталь срочно отвезти. Мы и повезли. В 'эмку' на заднее сиденье усадили, я рядом была. Ещё сержант и боец один кое-как туда запихнулись — мы и поехали. А как на горку поднялись — двигатель застучал. Водитель говорит — воды надо долить. Остановился и вылез, стал с мотором что-то делать. Бойцы ведро взяли и пошли воду искать. Ушли куда-то… Я задремала, на стенку облокотилась. Вдруг — выстрел! Потом ещё и ещё! Смотрю, стекла разбитые полетели, а в машину немец лезет! Вытащила наган — и по нему! Солдат за грудь схватился и упал. А тут и на улице стрельба началась… Сижу, на пол сползла, наган наготове держу и жду — вдруг ещё кто-то сунется? А пальба затихла и меня с улицы окликают — это бойцы подошли, те, что за водой ходили. Там двое немцев оставались — так они их того… в общем, отбились. И мой фашист, в которого я попала, тоже умер, недолго он прожил после этого-то…

— А что потом? — спросил капитан, делая глазами знак старшине — налить военврачу ещё чаю.