Пока светит солнце!

— Выехал-то я отсюда уже вечером… да и заплутал — следов-то ночью не видать! — сержант виновато развел руками. — Пришлось в поле ночевать, хорошо, что хоть шинель была — ею товарища Лужина и укрыл. А как ещё дорогу сыскать… кроме, как по следам? Вот и вышло так, что к своим я приехал часа в четыре — уже к вечеру ближе. Хорошо, что хоть товарищ военврач перевязку вовремя полковому комиссару сделала! Да и ехать я старался поаккуратнее, пережидал, чтобы открытые места медленно проезжать. Растряс бы товарища полкового комиссара по дороге — кто б его тогда перевязывать стал?

— А как же вы тут военврача-то одну оставили? — сощурился Ракутин.

— Так… сама она и приказала — увози полкового комиссара! Двоих — не увезти, места в мотоцикле столько нет. А уж, чтобы всех… так и она тут, чай не в лесу, Рябоконь рядом был, консервы есть, сухари, опять же — вода… оружие у них имелось.

— Обеспамятел ваш Рябоконь, недавно только в себя пришел.

— Ну, кто ж знал-то?! — на сержанта было больно смотреть — так сильно он разнервничался. — Уезжал я — он вроде в сознании был, разговаривал, даже… шутил.

— Ладно, теперь мы тут, поможем. Что там у вас, на месте? Ехать туда, кстати, далеко?

— Ни! Тутось, рядышком. Только петлять много, овражки да ручьи — не проехать прямо-то! И эти… немцы катаются. Беречься надо — они поодиночке редко когда шастают, всё больше кучей. Я и сам больше прятался, чем ехал.

— Раненых сколько у вас?

— Ежели Рябоконя сочтём — семнадцать человек. Здоровых семеро.

— Транспорт какой-нибудь у вас там есть?

— Броневик стоит, тот на котором товарищ Лужин приехал. Только у него с мотором что-то… не работает… а водителя ещё тогда с самолета подстрелили, так что и чинить его некому. А больше ничего нет.

— Ладно, товарищ сержант. Собирайтесь, назад поедем. Как вы думаете, грузовики пройдут?

— Раз 'эмка' прошла, грузовики и подавно смогут. Только осторожнее надо, фашисты тоже ведь не спят. Мотоцикл-то цель маленькая, интереса особого не представляет… а машины — другое дело.

— Так у нас одна — немецкая, и форма ихняя есть — издали не поймут. Кстати, и вам надо будет надеть ихние сапоги и каску с плащ-палаткой — издали не разберут, кто за рулем сидит. Хоть и странно сейчас плащ-палатку набрасывать — жарко, но от пыли прикрыться — вполне может быть….

Отдав приказ слить из легковушки бензин, капитан приказал собираться. Станкачи, не разбирая, установили прямо в кузовах, ручные пулеметы приготовили к немедленному открытию огня. В коляску к Фролову сел Межуев со своим трофейным МГ-34 — он уже привык к нему и расставаться не захотел. Военврача усадили в кабину замыкающего грузовика, а её немаленькую сумку убрали в кузов, наказав одному из бойцов следить за ней во все глаза. Да и за самим военврачом пригляд был нужен — не ровен час ещё сунется опять со своим револьвером куда-нибудь. Ухмыльнувшись в усы, Хромлюк пообещал такого более не допустить.

Словом, через час небольшая колонна выехала из ложбинки и тронулась в путь. И, несмотря на то, что движение было относительно оживлённым, остаток пути удалось проделать без происшествий. Немецкий мотоцикл и трофейный 'Опель' смотрелись вполне нормально, а каски и немецкие плащ-палатки на мотоциклистах, (и особенно — МГ в коляске) развеивали последние подозрения.

Свернув с дороги, колонна въехала в густой орешник, и здесь сержант притормозил.

— Надо немецкие тряпки снимать — скоро наш пост будет. Могут и стрельнуть сгоряча-то. Давайте, я вперед проеду — меня ждут, и вопросов не будет никаких. А уж следом — и вы потихонечку, я пост предупрежу.

Так и оказалось: предупрежденный сержантом пост пропустил машины без задержек и они съехали на дно глубокого оврага. Склоны его густо поросли всяческим кустарником, и, при желании, здесь можно было свободно спрятать хоть батальон — с воздуха это место не просматривалось. Подбитый броневик полкового комиссара остался в стороне — у другого въезда в овраг. Там сейчас сидел ещё один пост. Но не в самом броневике — а рядом. Распахнутые люки и открытые двери наглядно демонстрировали то, что машина брошена, и пролетающие изредка самолеты им совершенно не интересовались — такого добра вокруг было предостаточно…

— Садитесь, товарищ капитан, — Лужин шевельнул рукой, указывая на место около себя. — Слушаю вас…

— У меня приказ, товарищ полковой комиссар — вывезти вас в расположение наших войск.

— Понятно… Как собираетесь исполнять?

— В пяти километрах отсюда — наш дот. У них есть телефонная связь с нашими. Я обязан доложить о том, что вас нашли. Дальнейшие указания последуют. Приблизительный маршрут выхода у меня есть, так что если даже связи и не будет, всё равно, пройдём.

— Здесь большое количество раненых — что собираетесь делать с ними?

— С собою возьмём — что же ещё? А что с вашим броневиком, товарищ полковой комиссар?

— Похоже, что повреждён двигатель… не знаю точно. У меня здесь есть специалисты, но они броневик пока не осматривали, мы уже собирались уходить пешком. В воздухе часто пролетали самолеты, была вероятность, что они откроют огонь, увидев у подбитой машины людей.