Пока цветет сирень

Июнь 41-го. Кто его не помнит? А я тогда впервые пригласила Дмитрия познакомиться с моими родителями. В один из выходных, погода стояла чудесная, вечером закат отражался в реке темным золотом, а стая мошкары замерла в воздухе, предвещая теплую неделю.

Я очень волнуюсь, отец из погреба достал старинную скатерть, говорит: «Вот, к празднику!», и скатерть, в самом деле, хороша. Соткана вручную, с каким-то народным украинским рисунком. Мы с Машей давай расспрашивать: «Откуда? Почему раньше не видели?» А отец так хитро посмотрел на нас и говорит: «Это малой на выданье, а Машка приведёт жениха и для неё найдем чего» – и руку мне пожимает.

Конечно, Дмитрий мне ещё не предлагал пойти под венец, но родители всё время так лукаво переглядывались и улыбались. Я, как и обычно, не обращала внимания на такие манипуляции, старалась вообще не думать. А между тем, в марте мне исполнилось 18 лет.

Стол накрыли, как могли. Что поспело к июню, так это клубника, ей всё и украсили, картофель прошлогодний мы в костре испекли, запасы какие с того года остались, те тоже на стол. Так вот, скромно, но мы с Машей старались, украшали. Цвела персидская сирень, я наломала несколько веток, поставила в вазу, подаренную мне на одном из выступлений. И луч заходящего солнца коснулся той вазы, освещая остаток дня на нашей террасе.

Дмитрий зашёл в калитку в неизменной фетровой шляпе. А мне почему-то вспомнился день, когда он впервые увидел меня на сцене. И все эти три года как лента промелькнули передо мной. Что это и почему именно сейчас?

Отец пожал Дмитрию руку, посадил его за стол, зачем-то на «хозяйское» место, меня рядом с ним. Потом встал, поднял чарку и говорит: «Ну, за молодых!» – перекрестился и выпил залпом. Маша давно приготовила настойку на черной смородине. Так она и стояла, дожидаясь своего часа. Родители не пили даже по праздникам, да и нас, детей не приучили. Потому, в доме всегда были какие-никакие, а запасы.

Мама только рукой махнула. Мы ее посадили на подушки, поставили кушетку рядом со столом. Она была совсем уже плоха, но радость за меня давала ей силы и она, словно немного помолодела, даже румянец на щеках проступил. Маша сидела хмурая, Сашка где-то в футбол играл, а Катя с Толиком и маленьким Федей приехать не смогли. Так мы и сидели впятером, молча. Дмитрий решил развеять напряженную атмосферу:

– 

А знаете, пока к вам ехал, за окном поезда даже слышно кузнечиков. Как они стрекочут уже в июне! Аня, это к чему, не помнишь?

И тут отец оживился:

– Так ведь это… к жаре, значить. Лето короткое будет и жаркое. Так-то. Зайка-то наша траву вон с какой жадностью жуёт.