Пока ты моя

— Это тяжело, когда нет мужчины, если вы понимаете, о чем я говорю, — сказала Сесилия.

Лоррейн согласно кивнула. В наши дни в этом не было ничего необычного.

— Приходится думать о других способах завести ребенка. Семья — это уже не мама, папа и среднестатистические две целых и четыре десятых ребенка, сами знаете.

— Более или менее, — отозвалась Лоррейн.

— Как бы то ни было, Хэзер — в высшей степени самоотверженная, она хотела помочь мне всем, чем только может, после моей прошлогодней операции. — Сесилия на мгновение замолчала и сделала глоток кофе. Лоррейн заметила, как щека женщины на миг вспыхнула, приобретя темно-красный оттенок, так не сочетавшийся с ее рыжими волосами. — У меня всегда были эти ужасные женские проблемы, которые в итоге привели к полному удалению матки. Я думала, что умру. Это и объясняет, почему я никогда не смогу забеременеть. Теперь уже — никаких шансов.

Слова «женские проблемы» Сесилия произнесла шепотом.

— Мне очень жаль слышать это, Сесилия, — искренне посочувствовала Лоррейн. Она сомневалась, что эта история болезни была сейчас крайне важна или уместна, но все-таки решила поднажать. — Значит, Хэзер вызвалась выносить для вас ребенка?

— Да. Она сказала, что мы могли бы использовать ее матку. Я уже потратила слишком много денег на образцы спермы для самой себя, но после операции мне пришлось бросить эти попытки. А Хэзер была так добра… Мы не могли себе позволить продолжать платить за дорогостоящую и отборную сперму докторов наук и профессоров, так что Хэзер решила… — Сесилия замялась, явно смущенная тем, что собиралась сказать. — Ну, Хэзер решила действовать в одиночку, самостоятельно достать ребенка, если вы понимаете, что я имею в виду. Она сказала мне, что сделает то, что должна сделать.

— Понимаю, — ответила Лоррейн, хотя ровным счетом ничего не понимала. — А что именно она под этим подразумевала?

— Послушайте, это идет вразрез со всем, во что она верит, но она сделала это для меня, верно? — короткий рыдающий звук вырвался из горла Сесилии, словно сидел там многие месяцы. — Она делает это для меня, — добавила бедняжка.

— Хэзер все еще пытается забеременеть ради вас? Но вы, кажется, сказали, что она съехала?

— Вот настолько она самоотверженна, — подчеркнула Сесилия. — Ее последняя попытка тоже закончилась неудачей. Она почти так же отчаялась, как и я сейчас.

— И насколько же она отчаялась? — спросила Лоррейн, чувствуя, как с каждой минутой нарастает внутри тревога.

Сесилия встала и подошла к груде хлама, который смахнула со стола. Постояла, возвышаясь над ним, а потом с хрустом раздавила шпилькой своей зеленой туфли нечто напоминающее со вкусом украшенную бусинами брошку.

— Ненавижу это. Позорное пятно на моей репутации.

Лоррейн вгляделась в блестящие обломки.

— Это вы сделали? — тихо спросила она, ощущая, каким неустойчивым было душевное состояние женщины.

— Да, конечно. — Она обернулась, глядя на Лоррейн сверкающими глазами.

— Теперь это никто не купит, не так ли? — Сесилия подобрала осколки, но тут же позволила им просочиться сквозь пальцы маленьким душем сиренево-синих и бронзовых кусочков. — Бизнес идет хорошо. Я получаю заказы из лондонских магазинов. За это они заплатили бы пять сотен. Это еще одна ампула со спермой.

— Ваши работы просто восхитительны! — Лоррейн нисколько не покривила душой. Она не удержалась и наклонилась, чтобы подобрать парочку шедевров, которые, несомненно, тоже окончили бы свое существование, раздавленные каблуками. — Это так необычно! — Лоррейн приподняла и покачала в воздухе тяжелый кулон на скрученной серебряной цепочке. — Выглядит очень таинственно.

Лоррейн действительно понравилось украшение. Оно было особенным, не похожим на остальные. Ей хотелось бы, чтобы Адам время от времени баловал ее чем-то подобным на дни рождения или годовщины свадьбы. Иногда Лоррейн казалось, что муж ее совсем не знает.

— Камень, на котором она сидит, это ограненный гаспеит. Ну разве вам не нравится зеленый цвет? Напоминает срез мятного шоколадного батончика. — Сесилия снова опустилась на пол и принялась просеивать сквозь пальцы беспорядочно разбросанные кусочки. — Эта брошка-бабочка должна носиться с этим. — Она приподняла два кусочка и соединила их, крепко прижав друг к другу.

Лоррейн не могла не согласиться, что оба украшения были бесподобными. Обнаженное, напоминающее фею создание изогнулось на камне, простирая руки к серебряной скрученной цепочке. Лоррейн представила, как феечка будет умоляюще смотреть в лицо своей владелицы.

— Это — фея без крыльев, ей нужна бабочка, чтобы перемещаться повсюду.

— Да, понимаю, — отозвалась Лоррейн, а в голове у нее уже нудно жужжал голос Адама, упрекающий в излишних причудах. Лоррейн смотрела на Сесилию, которая ползала на четвереньках во внезапном приступе раскаяния за разгром своего рабочего стола.

— А вы знаете, что сказала мне Хэзер в последний раз? — произнесла Сесилия, прижимая к губам алое кольцо. Украшение напомнило Лоррейн капельку крови. — Она сказала: «У тебя будет ребенок». Я должна верить в это, детектив.