Пока ты моя

— А ваша няня сейчас здесь? — поинтересовался Адам.

На лице Клаудии появилось страдальческое выражение.

— Она куда-то ушла, но может вернуться в любую минуту. — Она снова бросила взгляд в сторону двери. — Послушайте, это звучит странно, но я действительно не хочу портить с ней отношения. В том смысле, что… — Клаудия уже была вне себя от волнения. — Возможно, я ошиблась. Я лишь взглянула мельком на фотографию. Да, я увеличила снимок, но экран камеры такой маленький… Допускаю, что вполне могла что-то неправильно прочитать.

— Нам придется поговорить с ней, вы это понимаете? — спросила Лоррейн.

— Если честно, я не желаю огорчать Зои этой историей. Если она уйдет, я влипну по полной программе. Джеймс — далеко, и… скоро мне потребуется помощь.

— Есть и другие няни, — доброжелательно отозвалась Лоррейн. — Но разумеется, если фотография сделана по какой-либо безобидной причине, Зои от вас не уйдет. Она будет рада все разъяснить.

Клаудия на мгновение задумалась.

— Думаю, вы правы. Просто сейчас, когда приходится полагаться только на свои силы, я чувствую себя такой беззащитной…

— Мы понимаем, — подвела итог беседе Лоррейн. — Мы заглянем в другой раз, чтобы поговорить с Зои.

— И вероятно, будет лучше, если вы пока не будете говорить ей об этом, — добавил Адам.

— И последнее, — сказала Лоррейн.

Клаудия удивленно вскинула брови.

— Да, конечно.

— Имя Хэзер Пейдж вам ничего не говорит?

На лице Клаудии отразилось искреннее замешательство, она на мгновение завела глаза к потолку, пытаясь вспомнить.

— Простите, нет. А должно?

— Значит, никто по имени Хэзер Пейдж никогда не появлялся в этом доме, недавно или в прошлом? — произнес Адам обличительным тоном, который, по мнению Лоррейн, явно был излишним.

— Совершенно точно, нет, — уверенно ответила Клаудия.

— Что ж, спасибо за все, — поблагодарила Лоррейн, вставая. — Извините, что отняли у вас время.

— Ничего страшного, — отозвалась Клаудия. Она проводила детективов до двери и на прощание обменялась с ними рукопожатиями.

35

Я смотрю им вслед, но они и не подозревают об этом. Я выглядываю в щелочку между толстыми портьерами в темной прихожей и слежу за удаляющимися вниз по улице красными задними фарами их машины без опознавательных знаков полиции. Когда они скрываются из поля зрения, я возвращаюсь в гостиную и опускаюсь на диван. Больно щипаю себя за руку за то, что вела себя так глупо.

Что заставило меня рассказать им о Зои и фотографиях? Теперь она все узнает и придет в ярость из-за того, что я была в ее комнате. Она будет унижена моим недоверием, нарисует будущее в самых черных красках и, без сомнения, уже к завтрашнему вечернему чаю соберет свои сумки и уйдет.

И что мне тогда делать?..

Да, не самое лучшее начало для доверительных отношений. Если бы Джеймс был здесь, он посоветовал бы мне немедленно выяснить у Зои, заходила ли она в кабинет, расставить все точки над «i», стать открытой с самого начала. Ему не понравились бы все эти секреты.

Уверена, существует какое-то разумное объяснение произошедшему, и вдруг мне приходит на ум, что Зои могла по ошибке взять наш фотоаппарат. Он валялся где-то в доме после поездки в океанариум, а у нас с ней очень похожие модели. Может быть, снимки уже были в нашей камере, и сделал их Джеймс, хотя представить себе не могу, зачем ему это понадобилось. Кроме того, я увеличила лишь один снимок и понятия не имею, что было на остальных, хотя они тоже напоминали фотографии документов. Этот сценарий, хотя и маловероятный, не показался бы мне каким-то уж слишком зловещим. Но, когда я иду проверить ящик кухонного стола, куда обычно кладу наш фотоаппарат, обнаруживаю его именно там, где и оставила. Быстро просматриваю снимки на тот случай, если Зои положила нашу камеру обратно, осознав свою ошибку, но среди них нет ни одного изображения документа.

— О, Джеймс, — горестно вздыхаю я, возвращаясь в гостиную, — что же мне делать?

«Что же мне делать?» С тех пор как мы вместе, я задавала ему этот вопрос, должно быть, тысячу раз. Насколько я помню, Джеймс впервые услышал эти слова, когда я призналась ему в любви. Мы сидели у канала, держась за руки и пытаясь разгадать, какие же мысли таятся в глубине глаз друг друга. Со стороны мы, должно быть, напоминали парочку потерявших голову от любви подростков, но вскоре Джеймсу предстояло вернуться в море, и я хотела знать, есть ли у нас будущее. Все это представлялось очень неправильным, если учесть, как мало времени прошло после смерти Элизабет.

— Что же мне делать? — спросила я тогда и отпила из бокала. Потом натянула на плечи кардиган, почувствовав, как тело колотит дрожь. Ночь была теплой, но я трепетала, осознавая, что вся моя оставшаяся жизнь зависит от ответа на этот вопрос.

— Что же тебе делать? — скептически переспросил Джеймс. — Речь не о тебе, Клаудия, а о нас. Я знаю, ты ощущаешь свою ответственность. И понимаю, что ты сдерживаешь чувства ради меня.

Он сжал мои пальцы. И я сразу оказалась в полной безопасности.

Я склонила голову и произнесла:

— Люди будут о нас судачить.