Пока ты моя

— Привет, милая. Просто решила проведать. Ты в порядке?

«Боже праведный! — ужаснулась Лоррейн. — Я начала общаться эсэмэсками!»

— Ага, — бросила Стелла, лениво развалившись на кровати. — Когда эта компашка свалит? — И младшая дочь состроила гримасу, выражая неодобрение.

— Полдесятого, если повезет. Ты сделала домашнее задание?

— Сделала. Мне скучно. — Стелла распласталась на кровати, свесив голову с края. Теперь ее волосы почти подметали пол.

— Я собиралась принять ванну, но могу остаться и поболтать, если хочешь.

Идея свернуться калачиком в кресле-мешке Стеллы, обсуждая с ней косметику, журналы и мальчиков, неожиданно показалась Лоррейн прямо-таки идиллической. Это помогло бы отвлечься и выбросить из головы ужасные истории Карлы Дэвис и Салли-Энн Фрайт. В эту минуту больше всего на свете Лоррейн хотелось сделать именно это. Она вошла в захламленную комнату и сделала еще один глоток вина.

— Прости, ма, — протянула Стелла. — Но… понимаешь… Я как раз хотела посидеть в Фейсбуке или что-то в этом роде.

Сердце Лоррейн кольнуло разочарование, и в этот самый момент зазвонил ее мобильный. Это был Адам. Стелла открыла свой ноутбук и уже увлеченно клацала по клавишам, словно матери и вовсе не существовало. Лоррейн сделала шаг назад, на лестничную площадку, чувствуя себя немного обездоленной.

— Что? — запальчиво бросила она в трубку.

— Карла Дэвис пришла в себя. И дала описание.

— О! — горячо отреагировала Лоррейн. Это означало серьезный прорыв в расследовании. Быстрее, чем они ожидали.

После того как Карлу привезли из операционной, Адам ждал в больнице так долго, как только мог, но в итоге вынужден был поручить другому сотруднику полиции продолжить дежурство.

— Ты можешь приехать на службу? Я назначил совещание через полчаса.

Лоррейн скользнула взглядом вниз по лестнице. Две девочки, через которых ей пришлось чуть ли не перелезать по пути наверх, ушли, зато бесконечный поток подростков с тарелками карри и риса в руках заструился в ее гостиную. Лоррейн вздохнула.

— Ладно. Но сообщи мне какие-то хорошие новости. Скажи, что подозреваемого задерживают в этот самый момент, когда мы с тобой разговариваем!

— Увы, не могу, — ответил Адам.

23

— Забрать младенца или ребенка постарше у матери не так просто, как вы думаете.

Я рассказываю об этом Зои, которая сидит рядом, глядя на меня и дрожа. Ее рот приоткрыт, а щеки приобретают еле заметный розовый оттенок, несмотря на то что в доме холодно. Пока я объясняю Зои суть своей работы, на лице няни медленно проступает потрясение. Вдобавок ко всем сегодняшним неприятностям бойлер вышел из строя, так что мы подвинули стулья ближе к плите и обе надели еще по одному свитеру. Точно так же Зои укутала и близнецов, а потом разожгла камин в гостиной и уютно устроила их под одеялом смотреть любимые мультики.

Мы обхватываем пальцами кружки с чаем, пытаясь согреться. Я подержала у раны на голове пачку замороженного зеленого горошка, но теперь он весь растаял. Зои протягивает руку и забирает у меня капающий пакет.

— Я в том смысле, что… как вы можете это делать? Забирать чужого ребенка на законных основаниях? — Она подчеркивает это «на законных основаниях», словно существует другой способ изъять ребенка из семьи.

— Это непросто. Детей направляют к нам многие — полицейские, врачи, персонал больниц, патронажные сестры, акушерки, учителя, друзья, родственники, соседи… всех не перечесть.

Зои делает заинтересованное лицо. Она потягивает чай из своей кружки, как пугливая птичка, все время озираясь.

— Потом мы даем свою экспертную оценку. В основном проводя множество встреч с родителями — или одним родителем — и без, а еще устраивая как неожиданные, так и запланированные визиты домой к детям. Мы должны решить, безопасно ли ребенку или детям, может быть, младенцам, даже еще не родившимся, оставаться в таком окружении. Если нет, мы обращаемся в суд, чтобы перевезти детей в надежное место, — обычно речь идет о временном патронате, — пока для них не будет найдено постоянное место жительства.

— Значит, ребенка забирают у родной матери, — вяло тянет Зои. И я не уверена, что это — вопрос.

— Бывает и так, — отвечаю я, пытаясь не шокировать ее суровой действительностью. — Но вы должны понимать, что это всегда делается с учетом интересов ребенка. Зачем позволять ему расти в жестокой, изобилующей пагубными привычками, нечистоплотной или нерадивой семье, если он или она может жить в спокойном, любящем окружении?

Пульс все еще отдается в моей голове.

— А как же их матери? Что происходит с ними? — Зои выглядит озадаченной и потерянной, словно нечто подобное однажды может произойти и с ней.

— Что ж, — отвечаю я осторожно, ощущая себя так, словно пытаюсь объяснить что-то ужасающее маленькому ребенку, — некоторые из них — безнадежный случай с самого начала. Даже получая поддержку, они не пытаются изменить свою жизнь. Иногда они чувствуют истинное облегчение, когда у них забирают детей.

— Появляется больше денег на наркотики и выпивку.

Я киваю.