Пока ты пытался стать богом… Мучительный путь нарцисса

– Мама, я похожа на ветреную, сумасбродную девицу? Я когда-нибудь огорчала тебя глупыми, необдуманными поступками? Меня скоро можно будет в музее показывать как образец благоразумности. Тебе не о чем беспокоиться, мамочка. Это трудное и выношенное решение. Я уже несколько месяцев ездила по детским домам и видела этих детей, и я прекрасно понимаю, что меня ждет. Конечно, сначала мне хотелось взять их всех, немедленно увезти оттуда, обнять, обласкать, накормить. После первых трех поездок я ревела ночи напролет, но к пятому детдому я начала понимать, что всех взять не смогу. Жалеть и плакать бесполезно. Бесполезно желать, чтобы мир изменился настолько, чтобы нигде не осталось детских домов. Игрушки, новые платья, телевизоры, деньги – все бесполезно. Каждому из них не хватает одного и самого главного – матери, читающей сказку на ночь, отца, способного поднять на руки и защитить от всех бед и несчастий, семейных ужинов и комнаты, которая будет принадлежать ему одному. Все это я могу дать пока только одному ребенку – моему одуванчику Васютке. Когда ты его увидишь, мама, ты тоже перестанешь сомневаться и у тебя возникнет желание забрать его оттуда сию же минуту.

– Да, но ты сама сказала, что ребенку нужен отец.

– Он будет, мам, обязательно будет, правда, не знаю когда.

Мы несколько дней после этого заявления пребывали в совершеннейшем шоке. Я не могла понять, как такая молодая девушка, только начинающая жить, желает только одного – взять на себя огромные обязательства за пятилетнего, судя по всему, не очень здорового малыша. И если б я не так хорошо знала Елизавету, то посчитала бы, что весь этот бред – затея безответственного и наивного ребенка, мечтающего поиграть в «дочки-матери».

Лиза не один день готовилась к непростому разговору с бабушкой, но все равно не ожидала, что он окажется таким тяжелым.

– Дорогая моя, я сделаю для тебя все что угодно, ты знаешь это. Но не проси меня помочь тебе в этой безумной затее. Мне не очень понятно, что сподвигло тебя на посещение детских домов, но я догадываюсь, что эти посещения дались тебе нелегко. Понимаю, что ты могла там испытывать. У тебя очень доброе сердце, ты жалеешь всех этих несчастных, все понимаю. Но зачем тебе усыновление? Из детдома ты забираешь не симпатичную куклу: захотел – поиграл, захотел – бросил, и даже не ребенка, ты забираешь определенный генетический набор. Кто были его родители? Что они оставили ему в «наследство»? Кто из него вырастет? Алкоголик, наркоман? Нормальный, психически здоровый родитель никогда не отдаст свое чадо в детский дом. Что ты будешь делать с этим генетическим набором, который не изменить?

– Я буду его любить. И то, что я смогу дать ему, всегда будет больше того, что он получит в своем детдоме, при условии, что он вообще там выживет.

– Хорошо, милая, ты думаешь, что изменишь заложенную кем-то другим природу. Но цена этого будет какова? Твое блестящее будущее? Твоя карьера? Ты же самая одаренная девушка неполных двадцати лет, которую я когда-либо знала. Ты хочешь похоронить свой талант только потому, что сердце твое пожалело обделенных судьбой деток? Я не могу помочь тебе в этом. Мы слишком много вложили в тебя, Елизавета, чтобы сейчас все это пустить по ветру только потому, что тебе захотелось поиграть в милосердие. Если хочешь, я могу перечислить значительную сумму на счет этого детдома, мы можем под постоянный патронаж несколько детдомов, если тебе так хочется помочь этим детям. Но уволь меня от того, чтобы участвовать в разрушении твоей молодой жизни, которая мне так дорога.

– Без твоей помощи мне никто не разрешит усыновить моего Васютку. Я прошу тебя только об одном: давай съездим к нему вместе. Если ты мне откажешь и после того, как его увидишь, я тебя больше никогда ни о чем подобном не попрошу. Мы закроем эту тему раз и навсегда, даю тебе слово. Только одна встреча.

Лиза шла ва-банк. Бабушку невозможно было убедить логически, только действием, и если ее снежное сердце не дрогнет при виде дорогого одуванчика, то придется что-то решать самой, а это будет очень непросто и может занять не один месяц… Кто знает, что с ним станет к тому времени?

Они уехали через день. Малоховский детский дом, больше похожий на барак из серого кирпича, Елизавету в очередной раз поверг в тоску. У Королевы же запах в коридорах, лица то ли нянечек, то ли уборщиц вызвали настоящий шок, хотя она и готовила себя к любой бедности и лишенности. Лизу здесь уже, похоже, хорошо знали, и дети в момент облепили ее со всех сторон. Они намертво приклеивались к любой свободной части тела и наперебой задавали ей одни и те же вопросы: «Ты будешь моей мамой? Ты приехала за мной? Ты же правда моя мама?» От этих странных, неухоженных лиц, тонких ручек в царапинах и синяках, цепляющихся за платье, Королеве стало дурно.

– Мы уезжаем отсюда.

– Прошу тебя, подожди еще несколько минут. Сейчас мы пройдем к Васютке.