Пока ты веришь

Джек в ответ мысленно пожимал плечами. Жаль. Но они все равно умрут и не по его вине. Лучше, если их смерти не будут напрасными.

«Их смерть — твоя жизнь? — усмехался другой понимающе. — Ну-ну. Ты действительно думаешь, что сможешь с этим жить?»

Сможет. Потому что хочет. А другой, если не испытывает уже подобных желаний, если ему претит занять чужое тело — живое тело, чувствующее тепло прикосновений, холод и боль, — может убираться. И то, что он зовет совестью, пусть забирает с собой. Джеку не нужна совесть, ему нужна жизнь.

Другой ничего не отвечал на это, продолжал усмехаться, и Джек понимал, что он не уйдет…

Фредерик не спал.

Раз за разом прокручивал в голове события минувшего дня и не мог отделаться от ощущения, что упустил нечто важное. Интуиция, не раз помогавшая прежде, предупреждала об опасности, но эмпат, как ни старался, не смог понять, откуда ждать беды…

Не спал в отведенной ему комнатушке Скопа.

Вертел в руках револьвер, который у него так и не отобрали. Думал о том, что поднимется сейчас с кровати, выйдет в коридор, а там и из квартиры, и замирал, почувствовав болезненный тычок дула в висок или под подбородок. Выдыхал медленно ртом, отводил в сторону руку с оружием, а спустя несколько минут начинал все сначала. Безумная игра, но иных развлечений контрразведчику не оставили…

В предместье Салджворта вторую ночь подряд ворочалась на постели Эби.

Она знала, что сон придет лишь к рассвету, когда иссякнет поток несуразных мыслей, неосуществимых желаний и слез, которые она лила в полном молчании…

Элеонора Мейлан бодрствовала, невзирая на поздний час.

Прислушивалась к доносившемуся из ванной шуму воды и пробивающемуся сквозь него негромкому голосу. Сегодня ее любовник был несказанно доволен собой, и их бурная размолвка, за которой последовало столь же бурное примирение в постели, не испортила ему настроения, раз уж он так бодро напевал арию из модной в этом сезоне оперетки. Элла же до сих пор злилась.

— Что для тебя важнее? — спросил он. — Заполучить Адалинду, когда Лленасу довольно обманки, или убрать Валье? Второе, я полагаю? Тогда доверься мне, и мы избавимся от обоих.

Он был прав, Фредерик представлял большую опасность, чем его бывшая жена. Устранить обоих — вообще идеальное решение. Но довериться? Нет, подобной глупости Элла себе не позволит.

Она и без того слишком расслабилась за последние три года.

Изначально этот некромант нужен был ей только для дела. Она нашла его по его работам — никого не заинтересовавшим, как и исследования Дориана, статьям. Убедилась, что он ей подходит, и решилась на контакт. Тесный контакт — по ее опыту, это упрощало общение и увеличивало шансы на то, что они придут к взаимопониманию.

Элла способствовала продвижению карьеры нового любовника. Финансировала продолжение исследований, продолжая следить за Лленасом. Постаралась максимально синхронизировать их работу, а когда после очередной отвергнутой в ученых кругах идеи Дориан затаился, придумала, как приставить к нему наблюдение.

Она умела ждать. Просчитывать варианты, строить планы и менять их, если это сулило еще большую выгоду.

Она никогда не ошибалась. После того случая — никогда.

Тогда, юная неискушенная девушка, она испугалась. Просто испугалась и буквально в последний момент вышвырнула из своей постели черноглазого красавца-мнемониста, внимания которого добивалась месяцы. Так бывает, и если бы он проявил понимание и терпение, то… Но она не рассчитала сил, и его забросило в соседнее здание в разгар студенческого вечера. Извинений он не принял, позора не простил — разделил его с нею. К утру вся академия знала, из чьей постели он в прямом смысле вылетел, и Элла, вернее, Нора — тогда ее звали Норой — получила репутацию доступной девицы, склонной к жестоким шуткам. Что ей оставалось? Только соответствовать.

Это предопределило ее дальнейшую судьбу, и нельзя сказать, что госпожа Мейлан была ею недовольна. Желание отомстить Дориану подстегивало, заставляло двигаться вперед, добиваться успеха там, где более сильные и опытные терпели поражение, чтобы однажды прийти к нему и сказать: «Видишь, кто я теперь? Видишь, что ты потерял по собственной глупости?»

Но да, она умела менять планы.

Год за годом следя издали за жизнью и работой Лленаса, она единственная смогла увидеть огромный потенциал в его трудах, не заинтересовавших ученых мужей.

Увидела и разработала новый план.

Конечно, пришлось искать сторонников, делиться информацией, но все же это была ее идея. И главный приз тоже достанется ей.

А Дориан получит то, что заслужил, и месть будет стократ слаще той, о которой она когда-то мечтала. Четверть века, что она наблюдала за ним, он оставался неуязвим, избегая привязанностей. Она сама дала ему то, что теперь собиралась отобрать, предвкушая, какую боль ему причинит. Боль, от которой его избавит лишь смерть, но она повременит с этим немного. А после заспиртует, как и говорила, его мозги.

И уши Фредерика — единственное по-настоящему милое в этом мерзавце.