Пока ты веришь

Джек не был живым, не был мужчиной, и она не чувствовала стыда, помогая ему избавиться сначала от пиджака, а затем от рубашки. Хотя и было в этом что-то неправильное. Как и в гладком рельефном торсе, сделанном мэтром Дорианом по горячо любимым им стандартам. Мускулатура – накладки под кожей, чтобы сохранить пропорции человеческого тела. Даже пупок… Непонятно зачем. Глубокие складки-впадинки очерчивали места соединения туловища с шеей и руками, а на груди четко выделялся прямоугольник, чуть шире ладони Эбигейл. Девушка осторожно провела пальцем вдоль зазоров.

– Это открывается?

– Да, – ответил искусственный голос.

– Там… все?

– Нет. Доступ к механизмам с другой стороны. Если снять крышку на спине, можно отсоединить крепления головы и конечностей. А здесь – только источник энергии и кристаллическая матрица памяти. Показать?

Эби передернуло от этого предложения, и она быстро-быстро замотала головой:

– Нет, не надо.

– Я хотел открыть тебе свое сердце, – сказал Джек.

Это могло быть шуткой, несмешной и недоброй, если бы только он умел шутить.

– Стой и не шевелись, – велела Эбигейл. – Я зашью дыру.

Она порылась в коробке, что принесла ей Барбара, выбрала подходящую иглу и нашла нитку нужного цвета. Шов все равно будет заметен, но если делать аккуратные маленькие стежки, сразу в глаза не бросится. Хотя кто станет разглядывать Джека без одежды?

– Где ты порезался? – спросила девушка, постепенно стягивая края распоротой кожи.

– В Освине. Какой-то мужчина проткнул меня ножом. Я ничего ему не сделал, а он…

– Хотел убить тебя. – Пальцы с иголкой задрожали. – Здесь печень. У людей… У обычных людей.

– Значит, если бы я был живой, я бы умер. Смешно.

– Нет.

– Смешно, – повторил уверенно механический человек.

Эби промолчала. Ей больше нравилось, когда он не пытался проявить остроумие.

Девушка закончила работу и по привычке откусила нитку зубами, лишь в последний миг спохватившись, что шила не какую-то там прохудившуюся рубаху. Губы коснулись натянутой на стальные ребра кожи, и если бы Джек был живым… Но он не был. Не смешно и не грустно – как есть.

Рубашку и пиджак она тоже зашила. Только с Джеком уже не заговаривала. Помогла ему одеться и проводила до двери.

– Ты ведь придешь завтра?

Он мог бы вообще не уходить – стоял бы всю ночь в уголочке, но так неуютно вдруг стало в его присутствии: казалось, будто он смотрит на нее непрестанно…

– И завтра тоже, – ответил непонятно механический человек. – Доброй ночи.

Хорошо, что доктор выписал Эби капли, от которых проходила и мигрень, и тяжесть в груди, и, как оказалось, всякие несуразные мысли, а глаза слипались, стоило только прильнуть к подушке.

Долгие годы Адалинда вынашивала простую мечту: хоть один день проспать до полудня. Такое в ее жизни если и было, то только в раннем детстве, память о котором давным-давно стерлась. Затем интернат с его строгим распорядком, работа, на которую никак нельзя опаздывать, задания ВРО – постоянно настороже, даже во сне. Но и тогда, когда дело не требовало раннего подъема, привычка брала свое и магиня вскакивала с постели ни свет ни заря, и как ни старалась – уже не могла сомкнуть глаз.

Сегодня это было кстати.

Накануне она увлеклась, изучая переданные Фредериком бумаги, и не успела продумать свой новый ход. Теперь, попивая поданный сонным портье кофе, можно еще раз сопоставить факты и определиться, кому нанести следующий визит. Рискованно, но, сидя в гостиничном номере, правды не узнаешь. Значит, нужно навестить свидетелей и возможных подозреваемых.

Список присутствовавших на званом ужине в доме Дориана лежал перед ней на столе. Два имени Адалинда подчеркнула, определив их первостепенную важность… Найлс или Кит? Кит или Найлс?

С Ранбаунгом было просто. Давний друг Дориана вряд ли мог быть прямо причастен к его смерти. Да, хитер и изворотлив. Да, блюдет в первую очередь собственные интересы. Но вместе с тем осторожен, чтобы не сказать – трусоват. Убийство для него – это слишком. Одно упоминание о ВРО провоцирует на предупредительную откровенность. В принципе, поведение обычное и, можно сказать, правильное для любого мага. Но если мэтр Алистер в своем стремлении снять с себя ненужные подозрения и избавиться от наглой агентессы без мандата был достаточно разговорчив, Найлс и Кит могут и имеют полное право отмалчиваться, не получив официального подтверждения ее полномочий. Значит, следовало продумать иную тактику.

Принудить к разговору силой? Использовать склоняющие к откровенности химические препараты? Если бы речь шла о людях без дара, Адалинда легко нашла бы решение. Но ей предстояло пообщаться с магами.

– Пусть будет Найлс, – определилась она.

Закери Кит – некромант-импер, причем владелец фамильяра на уровень выше Роксэн, и справиться с ним в случае внезапных осложнений будет труднее, чем со специалистом по бытовой и вспомогательной магии, коим был Герберт Найлс. Хотя и от того можно ждать любых сюрпризов: специализация – это только специализация, она никак не ограничивает область применения дара, и ничто не мешает скромному бытовику изучить парочку боевых плетений.