Пока ты здесь

Туман не собирался отступать, только осел немного, растекаясь по площади, на которую они выскочили, одним махом пробежав целый квартал. Он упорно следовал прямо за беглецами, целясь в просвет улицы Глинки заостренным языком, выступившим из темнеющей на глазах стены клубящегося вала. Дина вырвалась вперед, что-то крича на бегу, но Леша слов не разобрал: они утонули в низкой вибрации рева, от которого голову пронзило острой болью. Он только захрипел и согнулся пополам, зажимая уши руками. Это ничуть не помогло. Звук заполнил весь мир, сотканный из какофонии воя, скрипа и скрежета. Заставил согнуться еще ниже и упасть на колени, выбил слезы из глаз и натужный хрип из горла. И стал членораздельным. Наконец.

«Ид-ди ко мне-е!»

Руки Алексея стали тяжелыми и бесчувственными, словно чужие. Бессильно, как ватные, свалились на подогнутые колени. Он оцепенело смотрел, как часто мерцают расслабленные пальцы, но не мог ими пошевелить. Ничего не мог. Даже поднять голову и посмотреть своему ужасу в лицо. «Вот, значит, как это происходит?» – мелькнула вялая мысль сквозь непрерывное завывание «…ко мне-е-е». Мимо проскочила Дина, он заметил только ее ноги в пестрых шерстяных носках-тапках. «Куда?» – всколыхнулось сознание, на секунду сбросив оцепенение.

– Ко мне-е! – продолжало реветь вокруг.

Леше понадобились все силы, чтобы поднять голову, жилы на шее натянулись так, словно готовы были лопнуть. «Нет! – мысленно закричал он, не в состоянии шевельнуть губами. – Стой!» Тонкая фигурка Дины резко выделялась на фоне чудовищной фиолетово-черной стены. Подруга размахивала руками и шла на нее маленьким тараном. Алексей, совершенно оглохший от воя в ушах, мог только смотреть, как неумолимо кативший вперед вал замер, а потом начал медленно прогибаться перед девушкой, нижним краем отступая с каждым Дининым шагом все дальше и дальше, а верхним угрожающе нависая над ее головой. Разрывавший голову зов взлетел до невероятных высот, превращаясь в сверлящий визг, и в глазах потемнело. Онемевшие руки вдруг дернулись, метнувшись вверх, к ушам, будто их отпустили невидимые путы. А потом на него свалилась тишина, и она была как удар. Леша осознал, что стоит на карачках, упираясь руками в асфальт и мотая головой, когда Дина подошла и присела рядом. Перед глазами расплывались черные круги, его мутило.

Окончательно он пришел в себя от того, что она пыталась заставить его подняться, тянула наверх и что-то испуганно кричала прямо в лицо. Губы Дины шевелились, но, кроме звона в ушах, он не слышал ни единого звука. Тело болело так, словно по нему проехался грузовик.

– …Меня?

Он с трудом разобрал обрывок фразы, скорее прочитав по губам, чем действительно услышав.

– Слышу. Плохо, – выдавил он.

Туман, или что бы это ни было, исчез. Когда это произошло, Леша не помнил.

Он шел, пошатываясь, стараясь поменьше опираться на подставленное Диной плечо. Она не дала ему и пары минут передышки, выразительно ткнув пальцем в небо: судя по положению солнца, уже перевалило далеко за полдень. Их больше никто не преследовал. Никакого намека на присутствие Тьмы Леша не обнаружил, не видела ничего и Дина.

– Что ты такое сделала?

– Да черт его знает, – сдавленно отозвалась Дина из-под его руки, перекинутой через ее шею. – Наорала на нее. Знаешь, я даже бояться не смогла – так она меня выбесила! Пыталась сожрать, но подавилась!

– А ведь она за мной пришла, – сообщил он.

Стыд (за свою слабость; за то, что висел сейчас на Дине, как куль с песком, едва передвигая ноги; за то, что не встал во весь рост рядом с ней перед ревущей стеной чистого ужаса, а скорчился в слезах, как последний трус), стыд и горечь жгли Алексея огнем.

– Я поняла. Если бы за мной, так и утащила бы сразу.

– Она, – Леша запнулся, – со мной говорила.

Дина кивнула:

– Со мной в прошлый раз тоже говорила. Страшно, да?

Она вывернулась из-под руки и заглянула Леше в лицо. Глаза сияли так, что он на миг решил, будто даже шрамы исчезли со щеки. Нет. Не исчезли, но какое это имело значение? Дина показалась ему такой красивой, что у Алексея перехватило дух.

– И мы снова ее уделали! – победно заявила она.

– Ты. Ты снова ее уделала! Хорошо, хоть к тебе она теперь не цепляется!

Она хмыкнула:

– Чует, зараза, что я здесь проездом. Кстати, Алекс (она упрямо звала его именно так, как успела привыкнуть, и ему это нравилось), я понятия не имею, когда меня выдернет обратно. Ты уж не подкачай тут, если что?

Леша напрягся, постарался шагать ровнее, а говорить увереннее:

– Больше меня эта тварь на колени не поставит! Если бы ты только знала, как я хочу домой!

Целая жизнь, свалившаяся на него в одночасье забытыми звуками, запахами, красками и вереницей событий, казалась немного странной. Похожее ощущение он испытал однажды, примеряя свой первый настоящий концертный костюм – тот был сшит на заказ и сидел на Леше идеально, не топорщась и не стесняя движений. И все-таки в нем Алексей чувствовал сковывающую неловкость.

– Знаешь, – задумчиво сказал он Дине, – я будто смотрю на себя со стороны сейчас. Это так странно.

Дина кивнула.

– Ага, знакомое чувство. И?..