Пока живешь, душа, люби!..

Дым над осенью,
Резкий и синий.
Едкой гарью
Октябрь напоен.
Дым. И дождь
По военной России,
Проникающий в сердце мое.
Дождь:
По горьким солдатским усмешкам,
По глазам,
По стальному стволу.
Догорают избы головешки.
А над полем — кувшин на колу…
Кони. Кони.
Блестят, как тюлени.
Где-то справа машины гудят.
Прикрываю руками колени,
Меж лопаток —
Мурашки дождя.
И не знаю, зачем,
Но запомню:
Что-то слышно
В недальней пальбе.
Что-то думают мокрые кони
О своей
И о нашей судьбе.
Начинается новая эра,
Отсекая дороги назад.
Я рождаюсь вот здесь,
В сорок первом,
Мертвым сверстникам
Глядя в глаза.

«Что случилось, молодость, с тобою?..»

Что случилось,
Молодость,
С тобою?
Говори
И не щади меня.
Расстреляв последнюю обойму,
Почему не вышла из огня?
Почему,
Взрывая крепость быта,
В сердце бьют
Обугленные дни?
Скольких мы оставили убитых,
Так и не успев
Похоронить!
Поле, поле…
Поле не пустое.
Я до самой смерти
Пронесу —
Жители,
Спешившие на стоны,
Псов голодных
Видели в лесу.
Я поверю
Снам и ворожеям.
Молодость,
У скорбного села
Почему осталась в окруженье
И ко мне
Пробиться не смогла?!
Вспомню — плачу.
Не могу.
Нет власти:
Слышу,
Вижу,
Как идут бои.
На бегу
Редеющие части —
Годы отходящие мои.

Огневая страна

Забери меня, память,
Домой пусти,
К тем дымам,
Что гуляли в овсе.
Огневая страна моей юности,
Ты во мне —
Навсегда, насовсем.
Обними меня
Давними стужами,
Чтоб не смог я
Уйти никуда!
Ослепленный тобой
И контуженный,
Не в свои
Завернул я года.
Ни огня.
Ни окопа.
Ни выстрела.
Раскаленный
Подай карабин!
И дождями
Бинты мои выстирай,
Забери ты меня,
Не губи.
Что ж ты, Родина,
Что же ты,
Что же ты?..
Никогда я не бил наугад.
Я по крику,
По хрипу,
По шепоту
Различу
Своего
И врага.

ПО РАЗЛОМАМ ВОЕННОЙ ЗЕМЛИ

Юз Алешковский устроил бунт в армии в 1949 году, за что был осужден на четыре года, а впоследствии эмигрировал. Михаил Сопин сделал примерно то же самое через два года, был признан шизофреником, и это клеймо осталось на всю жизнь. Случилось это так.

После войны Мишка, имеющий к тому времени пятиклассное образование, жил с бабушкой на курщине, работал в колхозе. Потом вернулся в Харьков, кончил ремесленное училище.

Вместе с матерью трудился токарем на заводе, где когда-то служил испытателем танков его отец. Но надолго там не задержался — ушел бродяжничать вместе с подростками, сбежавшими из колонии Макаренко. Ребята «прокатились» до Владивостока и обратно. В 1949 году Михаил был арестован за хранение оружия. Отбывал на строительстве котлована Цимлянской ГЭС. Через полтора года освободили по амнистии.

И почти сразу — армия. Михаил был зачислен в танковый десантный батальон — по тем временам, войска элитные. Он был водителем-механиком.

~~~

О послевоенной Красной Армии обычно отзываются хорошо: дедовщины еще нет. Однако вспомним фильм «Анкор, еще анкор», который не могут простить режиссеру Петру Тодоровскому генералы. Были, были и в той армии свои проблемы…

Одна из них — расслоение: тех из начальственного состава, кто «не нюхал пороха», и призывников, побывавших в полосе боевых действий. Опаленные войной не признавали унижения, неуважения к личности, мелочных придирок. Они легко вступали в конфликты, реагировали нервно, могли стать непредсказуемыми в поведении. Например, заходит лейтенант в казарму перед сном, требует выстроиться по форме, а солдату надоело обуваться-разуваться. Он сунул портянки под матрац, а сам голыми ногами — в сапоги. У лейтенанта взор зоркий:

— Это что такое из-под матраца торчит? Что за сопли?

— Это не сопли, а солдатские портянки!