Пока живешь, душа, люби!..

«Концентрация страшная, химически чистая. Сопин верен себе — он, как патологоанатом, исследует современность. И если предыдущая книга „Обугленные веком“ пронизана нежностью и прощанием, то в „Молитвах…“ автор беспощаден. Веку он вынес приговор, а вот человеку… Человек сам себе вынес:

„Кончается двадцатый век — в крови, в моленьях и надеждах. Стереотипен человек и жалок в действах и одеждах“. „Поэзия? Куда такую? С ней больно сердцу и уму. Я ничего не публикую, не нужно это никому“, — признается Сопин. От книги холодно. Стужа прозрения сильнее всякой другой».

«Крик взбулгаченных ворон…»

Крик взбулгаченных ворон.
Голоса со всех сторон:
«Ты люби, меня, люби,
Луною утомленная,
Пока водятся рубли,
Пока шуршат зеленые!»
Частушечки. Гармошечки.
Совхозные хиты.
Зашторены окошечки
С утра до темноты.
Заспано. Затравлено.
Нравы таковы:
Российская окраина
Под боком у Москвы.
Жить, как есть, желанья нет.
Умирать не хочется.
В центр бы выправить билет,
Да столица — склочница:
Склочница-притворщица,
Брешет и не морщится.
Эх ты, Дума моя, Дума,
День ненастен. Ночь темна.
Воровская, мусорская,
Пролетарская страна:
Умным — рюмочка вина.
Вечным нищим — знаки…
Выживают сорняки.
Пропадают злаки.
Девки плавают в вине,
На сосках помада.
Бомж повесился в окне,
Очумев от смрада.
Полу-судьи, полу-урки,
В лицах оволчение —
Демонстрируют придурки
Ополчение.
Что там? Кто там?
Ска-ра-бей нич-ком!
Бородой в гранатомет…
Мир фугасный
Красным веничком
Чистилище метет.

«Я — зыбкость сугробов…»

Я — зыбкость сугробов,
Накат раскаленной волны.
Я — детская обувь
На мертвых дорогах войны.
Я — стон изможденных
В застенках,
В рудничной пыли.
Я — вопль не рожденных
В раздавленном
Чреве
Земли.

«Тяжелый подземельный…»

Тяжелый подземельный
Смрадный запах
Насилия,
Карболки и войны —
Забитые в бегах
И вагонзаках
Мишени без имен
Погребены.
Не надо поздних клятв
И слез предвзятых.
В покое обреченном
Все равны —
Усопшие
Рабы
Пятидесятых…
Больной,
Блатной
И ссученной страны.

«Не выношу прощений поздних…»

Не выношу прощений поздних.
Отмщенья нет.
А боль жива.
Раскаяния горький воздух —
Тлен. Эхо. Мертвые слова.
Народ предаст, продаст, отступится…
Не в первый раз ему уже…
Дай сил мне,
Мысль,
Дай сил, заступница,
Дай сил на тяжком рубеже.

«Продудел полководец…»

Продудел полководец
В дуду,
Продудел и забыл
Про беду,
Что погостная темная птица
На гнездовье
Домой возвратится.
Пораженье. Победа. Война.
Торжествует,
Гордится страна.
Безымянный
В районе Ростова
Плачет дождь
Девяносто шестого…

Пустив по кругу шкалик… (Оперная ария)