Пока живешь, душа, люби!..

Никого я в друзья не зову.
Ни пастух мне не нужен,
Ни стадо.
Други, недруги —
Сон наяву.
Сновидений мне больше не надо.
Оскудев, разбежались друзья.
И петляет еще в поле голом
Беспричальная стежка моя
Меж свободою
И произволом.

«Безумнее на свете нет беды…»

Безумнее на свете нет беды —
Жить в вечном состоянии вражды,
Когда дыханьем,
Мыслью правит бой —
Неважно с кем,
С врагом
Или с собой.

«Я знаю кровь и смерть войны…»

Я знаю
Кровь и смерть войны,
Колосья,
Тучные от праха,
Глаза казненных без вины,
Психоз бесправия
И страха.
Так уж ведется на Руси…
У самого себя спроси
За тесноту,
За нищету,
За немоту,
За темноту,
За политический разбой,
За всех,
Гонимых на убой.
И никаких гарантий нет,
Что мы не повторим тех лет.

«Было стыло. Стало пусто…»

Было стыло. Стало пусто.
Нищий верит. Умный пьет.
Ритуальное искусство —
Пляска в прорву, в гололед.
Обрученные с бесплодней,
Скрыв трагедию под фарс,
Мы от прошлого уходим,
А грядущее — от нас.

«Помолчим…»

Помолчим.
Больную память я не трогаю.
Слез удушье: дорогая…
Дорогой…
Весь свой путь
Прошел разлучною дорогою.
И пришел к тебе — другой.
И сам другой.
Заморожено на сердце,
Заморочено.
То, что было,
Не воротишь, помолчим.
Наша молодость
Страною укорочена,
Перечеркнута
Без смысла и причин.
Ты прости меня, далекая, родимая,
Не брани за преждевременность седин:
За утерянное, за необратимое!
Жизнь уходит.
Ты одна.
И я один.

«За все, что выстрадал когда-то…»

За все, что выстрадал когда-то,
За все, чего понять не мог,
Две тени —
Зека и солдата —
За мной шагают
Вдоль дорог.
После боев
Святых и правых
Молитву позднюю творю:
Следы моих сапог кровавых
Видны —
Носками к алтарю.
Есть в запоздалом разговоре,
Есть смысл:
За каждый век и год,
Пока не выкричится в горе,
Пока не выплачется в горе,
Любя, душа не запоет.

(Из сборника «Свобода — тягостная ноша»)

ЧЕТВЕРОСТИШИЯ

В прозаической миниатюре «Еретикон» критик Сергей Фаустов назвал Сопина японским поэтом, аргументировав цветисто:

«Я мечтаю его стихи читать на японском языке — написанные иероглифами. Иероглифы изображают разорванную колючую проволоку империи гостеррора и лжи. Они изображают колючую проволоку человеческой глупости. Стихи Сопина разрывают колючую проволоку несвободы, поэтому они должны быть написаны иероглифами! Я это утверждаю с восклицательным знаком».

Вряд ли японец согласился бы с таким одиозным толкованием своего исторического письма, но по краткости и афористичности некоторые стихи Михаила действительно приближаются к китайско-японским формам хэйку или танка.

Некоторые из них возникали как четверостишия сразу. Привычная картина: Миша ходит по комнате взад-вперед, рифмует и вдруг выдает нечто, что немедленно надо записать. Нередко просит сделать это меня, чтобы не искать очки. Предлагается вариант. Этот процесс может растягиваться на месяцы и годы, двигаясь как в лучшую, так и в худшую сторону. Наши мнения расходятся, мы начинаем спорить, даже ссориться… Сходимся на компромиссе: «Пусть полежит».